– Я ведьма Дивнозёрья, а это – мой друг Пушок, он коловерша.

– Меня поймал коловерш-ш-ша?! – простонал Барсик. – Братец, как же так?! Неуш-ш-што ты на стороне этих двуногих?

– Я на своей собственной стороне! – оскорбился Пушок. – Ты нам зубы-то не заговаривай. Говори, где клад!

– Туточки. Где же ему ещё быть?

– Так гони его сюда!

– Ха! Возьми, если сможеш-ш-шь.

– Пушок, мне кажется, наезды не сработают. Тут хитростью надо, – шепнула Тайка и, повысив голос, обратилась уже к Барсику: – Ты чего тут устроил?! Люди отдыхать приехали, а ты чары наводишь, пугаешь. Прятал бы свои сокровища где-нибудь подальше в лесу, чтобы никого не беспокоить.

– Я и не беспокоил, – фыркнули из-под панамки. – Наоборот, соблюдал тишину. И всё было нормально, пока вы не приехали… Ладно, давайте уговоримся: один горшочек вам, другой – мне. И вы меня отпускаете. По рукам?

Тут Тайка вспомнила, что уже читала о чём-то похожем в сказке, и опять зашептала:

– Пушок, я, кажется, поняла. Этот твой кладенец – что-то вроде лепрекона. Вон и горшочки у него. Наверняка один с золотом, а другой – с сухими листьями.

– Ага, я тоже про это подумал. Глядим в оба, Тая. Иначе обманет.

– Не доверяете мне? – Похоже, у Барсика был отличный слух. – Тогда позволю вам самим выбрать горшочек. А себе возьму оставшийся, идёт? Всё будет честно, а дальше – как судьба-удача рассудит.

– Идёт! – Пушок приподнял панамку, и Тайка расплылась в улыбке: кладенец действительно выглядел как чёрненький взъерошенный котёнок. Милота.

В лапках он держал два глиняных горшочка. На одном печатными буквами было нацарапано «Вискас», на другом «Злато».

– Выбирайте.

Пушок с Тайкой недоумевающе переглянулись.

– Это шутка какая-то? Зачем ты их подписал? – подозрительно прищурился коловерша.

– Чтобы не перепутать, конечно. Горшочки-то одинаковые.

– Нет уж, нас не проведёшь. Знаем мы эти приколы. У Таи в шкафу тоже есть банка с надписью «Соль», а в ней – сахар!

Тайка вздохнула: догадался всё-таки. А она-то думала, что хорошо спрятала запасы от прожорливого сладкоежки.

– Выбирайте, – повторил Барсик, и Пушок с криком «Эх, была не была!» цапнул горшочек с надписью «Вискас», дрожащими лапками открыл крышку и испустил разочарованный стон:

– Кошачий корм? Серьёзно?!

– А для кого написано было? Приятного аппетита, рыженький.

– Да я тебя сейчас…

– А обещ-щ-щал отпустить… – Барсик выгнул спину дугой. – Неужто уговор нарушиш-ш-шь?

– Отпущу, куда деваться – Пушок шмыгнул носом. – Проваливай давай! Смотреть на тебя тошно.

И Барсик пропал с глаз долой – вместе с золотом.

– Это всё из-за тебя. – Прошёл час, а коловерша всё никак не мог успокоиться. – Если бы не твой сахар в банке из-под соли, я бы выбрал правильно. Твои манипуляции подорвали моё доверие к миру, вот!

– Просто признай, что мы проиграли. Так порой случается. Жизнь – не череда сплошных побед. Но, во‑первых, мы ничего не потеряли, просто остались при своих. А во‑вторых… Знаешь, я бы тоже выбрала «Вискас».

– Потому что у наобороборотня все должно быть наоборот? – Пушок потянулся за шестым пряником. Сегодня ему требовалось много утешительной еды.

– Типа того. А выходит, мы сами себя перехитрили. Не поверили в удачу, которая шла прямиком в руки, и сами от неё отказались.

– Ох, Тай, по ходу, это мы с тобой наобороборотни глупенькие. Хотели одного, выбрали другое, ещё и плачем теперь. Ну, то есть ты не плачешь, это я плачу.

Они повздыхали, потом выпили ещё чаю. А уже перед самым сном Пушок смущённо промурчал:

– Прости, что я на тебя взъелся. Просто я очень расстроился, когда упустил клад. Эх, это же столько всего можно было бы купить! И полезного, и просто здоровского. Только представь: печку побелили бы, оконные рамы поставили бы крепкие, непродуваемые. Никифору доху новую справили бы, тебе тож сарафан какой-нибудь модный, кроссовки, куртку зимнюю…