– Твои родители… – Голос словно почувствовал, о чем она думала.

– Папа пропал в Лабиринте в первый же год. Тогда еще думали, что через него можно выйти. Я его совсем не помню. А мама умерла еще через год.

– Сочувствую.

Рина кивнула, хотя и не была уверена, что Голос со спутника увидит.

– Меня вырастил Тим, – зачем-то добавила она.

– Почему ты идешь одна?

– На челноках не хватило места. То есть хватило, но не всем. То есть… – Рина смутилась, не зная, как объяснить Голосу. Он же не Тим. Это тот ее с детства знает.

– Так что с местом?

Рина глубоко вздохнула и потерла нос. В Чаше все настолько привыкли друг к другу, что понимали с полуслова. Ей впервые приходилось так мучительно подбирать слова.

– На шаттле было около двухсот человек. Я точно не знаю. Посадка была аварийной, и лететь он больше не мог. Даже если бы и смог, сам понимаешь, без навигации…

Голос усмехнулся.

– Знакома с навигацией?

– Я не совсем тупая! – обиделась Рина. – У нас был учитель, Дон. Это он нарисовал карту лабиринта. Он единственный, кто смог вернуться из него. Правда, потом он пропал, а карта осталась. Тим и капитан ему тогда не поверили, а теперь я иду с этой картой. Смешно, да? Меня Тим заставил. Сказал, что это хоть какой-то шанс. А вообще мы всегда помогали взрослым, так и учились. Я с детства крутилась в госпитале с Тимом. Так что я даже могу делать операции. Недавно сама палец пришила Мике, и он прижился.

– Ты молодец, – серьезно произнес Голос и добавил: – Я не хотел тебя обидеть. Мир?

– Мир, – ответила Рина, хотя ей все еще было немного обидно. Но жизнь в Чаше приучила ее прощать обиды быстро. – В общем, мы и не думали улетать. Но вулкан проснулся, и нам пришлось. Тянули жребий. В двух челноках – пятьдесят восемь мест. Те, кто слабые, как Ник без ноги или слепой Уве, жребий не тянули.

– Что за жребий?

– Челнока два, а пилот один – капитан. Дик, его сын, ни разу не летал. Те, кто летел с Диком… сам понимаешь. Неизвестно, долетели ли. Да и остальные… Приборы же не работают из-за магнитного поля. Но Дик сам взлетел, представляешь? – с гордостью поделилась Рина.

– Круто, – произнес Голос, впрочем, без энтузиазма, и тут же спросил: – А что насчет тебя?

– А я отдала место Лине. Она ждет ребенка, и ей плохо все время. Капитан решил ее не брать. Взять только тех, от кого польза.

– Почему же он оставил врача?

– Тим… он не согласился с тем, что летят только сильные. И остался. Он вот такой…

– Почему он позволил остаться тебе?

– Он не позволял. Я с ним попрощалась, потом отдала одежду Лине. Там такая суматоха была. Я показалась Тиму, только когда челноки улетели.

Голос тяжело вздохнул и что-то пробормотал. Рина не решилась переспросить. От воспоминаний о Чаше в носу защипало, и она поспешно спросила:

– Мне идти еще километров пятнадцать, да?

– Двенадцать, – после паузы откликнулся Голос. – Если быть точным, двенадцать километров и сто два метра.

– Да откуда у тебя такая точность? – воскликнула Рина.

– Подними голову и помаши ручкой, – откликнулся Голос.

– Ты видишь Чашу? Можешь посмотреть, как Тим? – попросила Рина.

– Чашу не вижу. Я подключился к тебе сразу, как засек. Все, что позади тебя, для меня белое пятно.

– Большое?

– Около ста двадцати километров.

– Выходит, и горы не видишь? Я надеялась, что с высоты видно, насколько близко лава поднялась по жерлу.

Некоторое время Голос молчал, Рина слышала лишь его негромкое дыхание.

– Меня Рина зовут, – пробормотала она зачем-то.

– Привет, Рина, – тут же отозвался Голос и не представился в ответ. Рина снова невольно обиделась.