– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! – закричал петух. – Поделом ему! Ку-ка-ре-ку! Он дергал меня за гребень!

– Ко-ко-ко! Ко-ко-ко! – закудахтали куры. – Поделом ему! Ко-ко-ко! Ко-ко-ко! Поделом!

Гуси же, тесно сгрудившись в стаю, вытянули шеи и загоготали:

– Га-га-га! Кто бы мог такое сделать? Кто бы мог такое сделать! Га-га-га!

Но самое удивительное – мальчик прекрасно понимал все, что они говорили.

«Я, должно быть, знаю теперь язык птиц, потому что сам превратился в домового», – сказал он самому себе. Застыв как вкопанный на крыльце, он стал удивленно прислушиваться к речам птиц.

Невыносимо было слышать, как куры не переставая кудахтали:

– Ко-ко-ко! Ко-ко-ко! Поделом ему! Ко-ко-ко! Ко-ко-ко! Поделом!

Швырнув в них камнем, он крикнул:

– Цыц, негодницы!

Но он не подумал о том, что теперь ему, такому малышу, никого не устрашить. Куры ринулись к нему, обступили со всех сторон и закудахтали:

– Ко-ко-ко! Ко-ко-ко! Поделом тебе! Ко-ко-ко! Ко-ко-ко! Поделом!

Мальчик бросился от них наутек, но куры помчались следом, так громко кудахтая, что он чуть не оглох. И ему никогда бы от них не избавиться, не появись во дворе домашний кот. Стоило курам завидеть кота, как они тотчас смолкли и начали рыться в земле, притворяясь, будто ни о чем другом на свете, кроме червяков, и не помышляют.

Мальчик кинулся к коту.

– Милый Мур! – взмолился он. – Ты, верно, знаешь каждый потайной уголок, каждую норку во дворе?! Будь добр, скажи, где отыскать домового!

Кот ответил не вдруг. Он уселся на землю, обвив передние лапы кольцом пышного хвоста, и уставился на мальчика. Кот был большой, черный, с белым фартучком на груди. Его тщательно вылизанная шубка лоснилась на солнце. Когти он втянул, а серые глаза зажмурил так, что они превратились в узенькие щелочки. Он казался самым добродушным котом на свете.

– Еще бы мне не знать, где живет домовой, – ласковым голосом промяукал кот. – Но с чего ты взял, что я расскажу об этом тебе?

– Милый Мур, помоги мне! – снова взмолился мальчик. – Разве ты не видишь? Он заколдовал меня.

Кот чуть приоткрыл зажмуренные глаза, вдруг позеленевшие от сверкнувшего в них злого огонька.

– Мяу! Мяу! Мур-мур-мур! – злорадно замурлыкал он. – Уж не за то ли я стану помогать тебе, что ты частенько дергал меня за хвост?

Слова эти рассердили мальчика, и он, снова позабыв, как мал и беспомощен, рванулся к коту, закричав:

– А вот еще раз дерну!

Что тут сделалось с котом! Невозможно было поверить, что это тот самый Мур! Шерсть вздыбилась, спина выгнулась колесом, хвост напружинился, лапы напряглись. Кошачьи когти судорожно царапали землю, уши прилегли к голове, глаза широко раскрылись и загорелись красным пламенем. Кот страшно зашипел. Но Нильс не испугался и даже шагнул ему навстречу.

Тогда кот одним прыжком свалил мальчика с ног и, встав ему на грудь передними лапами, прижал к земле. Мальчик почувствовал, как острые когти впиваются ему в тело сквозь безрукавку и рубашку, а в горло вонзаются страшные кошачьи клыки. И он закричал что было сил.

Но никто не пришел ему на помощь, и мальчик в ужасе подумал, что настал его последний час.

Вдруг кот втянул когти и отпустил его.

– Ну вот, – промяукал он, – на первый раз хватит. Я тебя прощу ради хозяйки. Мне хотелось только, чтобы ты знал, кто из нас теперь сильнее.

И кот ушел, гладкий и смирный, как всегда.

Мальчик был так сконфужен, что не мог слова вымолвить, и поспешно отправился в коровник искать домового.

В коровнике стояли всего три коровы. Но, когда туда вошел мальчик, они подняли такой шум, словно их было не меньше тридцати. Коровы мычали, лягались, метались в стойлах, тряся цепями, словом, неистовствовали так, как будто Нильс опять науськивал на них чужую собаку.