Для иллюстрации своего воззрения Платон предлагает следующий пример. Представьте, говорит он, что мы сидим в пещере спиной к входу и смотрим на ее стену. За нами в солнечных лучах проходят какие-то животные, пролетают птицы, растут цветы. Мы же видим на стене пещеры тени этих предметов, но поскольку сидим спиной к выходу, то не знаем об их существовании, – нам кажется, что наблюдаемые тени и есть сами предметы и представляют собой единственно возможную реальность. Но допустим, что кому-либо удалось оглянуться и увидеть сам предмет, который, конечно же, во много раз совершеннее по сравнению со своей тенью. Увидевший поймет, что все время принимал тень за саму вещь, сравнит одно с другим, и удивлению его не будет предела. Он осознает, что настоящий мир совсем не такой, каким он его раньше видел, восхитится и уже никогда более не будет смотреть на жалкие тени, но все свои силы направит на созерцание самих предметов; более того, он выйдет из пещеры, чтобы увидеть, что помимо ее низкого свода, серых, мрачных стен, гнилого воздуха есть широкие зеленые равнины, прекрасные луга, свежий простор, бесконечное лазурное небо, на котором сияет солнце.

Так же и в нашей жизни: мы видим вокруг себя различные вещи и считаем их реально и единственно существующими, не понимая, что они – всего лишь ничтожные отражения, несовершенные подобия или бледные тени идей – предметов мира действительного и в высшей степени подлинного, но недоступного и невидимого. Если бы кому-то из нас удалось увидеть за физическими вещами их настоящее начало – идеи, сколь бесконечно он стал бы презирать тот вещественный, телесный мир, нам близкий, понятный и привычный, в котором мы живем, считая его единственно возможным.

Поэтому задача каждого из нас – за неподлинным увидеть подлинное, за нереальным – действительное, за материальным – идеальное, за контуром – настоящие очертания, за фантомом сущего – истинное Бытие. Как это сделать? Дело в том, что человек не полностью принадлежит миру вещей. У него есть душа – сущность вечная и идеальная, она-то и связывает его с невидимым миром. После смерти тела душа отправляется именно туда, пребывает там какое-то время, при этом созерцает сами идеи и приобщается к высшему знанию. Потом она спускается в материальный мир и, вселяясь в какое-нибудь тело, забывает о своем знании. Но забыть – не означает не знать вовсе, ибо в забвении кроется возможность вспомнить. Получается, что человек рождающийся уже все знает, но только потенциально. Ему не следует познавать с нуля и шаг за шагом приобретать знания. Он должен всего лишь обнаружить их в себе, проявить, вспомнить забытое. Поэтому познание, по Платону, – это припоминания души. Позже это воззрение получило название «теория врожденных идей». Но, несмотря ни на какие усилия, мы все же не сможем вполне постичь идеальный мир; хорошо, если нам откроется хотя бы маленький элемент или фрагмент его. Ведь мы, хотим того или нет, находимся по преимуществу в мире телесном, который зол и несовершенен. Но коль скоро известно нам о Бытии прекраснейшем, то почему бы не попытаться земную жизнь облагородить и возвысить по его образцу, сделать ее более гармоничной, добродетельной и счастливой?

Душа человека состоит, говорит Платон, из трех частей: разумной, аффективной (или эмоциональной) и вожделеющей. Это сочетание в каждом случае неравномерное. Если преобладает разумная часть души, человек – философ, если эмоциональная – воин, а если вожделеющая, то он – земледелец или ремесленник. Получается, что род человеческий естественным образом распадается на три сословия, каждое из которых должно заниматься тем, к чему предопределено своей природой: философы, как люди всеведущие и мудрые, должны управлять государством; храбрые, сильные и мужественные воины должны его защищать; а те, кто прекрасно знает, как обрабатывать землю, умеет собирать урожай и изготавливать ремесленные изделия, должны трудиться и кормить государство. Каждый, занимающийся своим делом, будет приносить максимальную пользу обществу, и в этом случае нас ждет процветание. Если же каждый будет делать то, чего не умеет, пользы не будет никакой, а общественная жизнь станет беспорядком. Первый принцип, по которому должно строиться идеальное государство, – разделение труда между сословиями, из него вытекает полное отрицание демократии, базирующейся на том, что руководящих государством людей выбирают путем народного голосования. «Как можно выбирать руководителя?» – недоумевает Платон. Ведь управлять должен тот, кто умеет это делать, а не тот, кто симпатичен нам и кого мы поэтому выбираем, чтобы он управлял нами. Не выбираем же мы кормчего на корабль – судном правит умеющий это делать, а если мы посадим на корму просто нам симпатичного или даже уважаемого человека, но совершенно не смыслящего в навигации, он потопит наш корабль после первых же минут плавания.