В конце октября я был выписан из госпиталя и направлен в свой 483-й стрелковый полк. В справке было написано:

«Направляется в часть с отдыхом семь-десять дней». Но часть на фронте, какой там отдых!

С небольшими приключениями мы – трое офицеров – добрались до Погостья. Меня принял начальник штаба полка: «Давай быстрее в 3-й батальон, погиб командир 9-й роты Костя Соловьев, принимай роту. Твой сокурсник Николай Михеев командует ротой в соседнем батальоне».

Положение Ленинграда к началу 1943 года оставалось крайне тяжелым. Ситуацию усугубляло отсутствие топлива, сырья для промышленности. И тогда по дну Ладожского озера проложили кабель, трубопровод, по которым подавались электроэнергия и горючее. Но это были крохи. В этих условиях Ставка ВГК приняла решение: прорвать блокаду Ленинграда силами войск Ленинградского и Волховского фронтов.

14-16 января наш полк при поддержке артиллерийского полка РКГ, двух дивизионов реактивных минометов, всей артиллерии дивизии атаковал противника в районе рощи Жучок перед деревней Веняглово. Отдельным подразделениям удалось захватить несколько огневых точек на первой и второй траншеях, что вызвало яростные контратаки противника. В этом бою я был вторично ранен в голову гранатными осколками. Медсестра К. Буралкина, перевязывая меня, приговаривала: «С такими-то царапинами можно в госпиталь и не обращаться. Зарубцуются раны – будем искать тебе невесту».

Ротой я командовал до 18 января, когда стало известно, что войска 2-й ударной и 67-й армий соединились в районе Рабочих поселков № 1 и № 5, прорвав блокаду Ленинграда.

Эта победа явилась переломным моментом в исторической битве за Ленинград. Как только Москва получила донесение о прорыве блокады, Государственный Комитет Обороны принял решение незамедлительно приступить к строительству на освобожденной узкой полосе земли железнодорожной линии. Дорогу от станции Поляна до Шлиссельбурга построили за 18 дней. Возвели через Неву и временный железнодорожный мост. И уже утром 7 февраля ленинградцы встретили первый железнодорожный состав с Большой земли. Так был окончательно развеян миф геббельсовской пропаганды о неприступности позиций немецко-фашистских войск под Ленинградом. Соединение Волховского и Ленинградского фронтов улучшило оперативное положение и в какой-то степени способствовало успешным наступательным операциям на Северном Кавказе и Нижнем Дону.

Была и у меня маленькая радость. Наконец-то мне промыли раны и наложили повязку, на неделю взяли под наблюдение врачей. Присвоили мне в феврале 1943 года звание старшего лейтенанта, правда, объявили об этом только в мае 1943. Шли бои, видимо, было не до меня. Маленький эпизод военного лихолетья.

В нашей камере пополнение, подсадили новичка. Владимира Дмитриевича. Лет сорока, крепкого телосложения. Родом он из Алма-Аты, в Казахстане начинал свою ресторанную карьеру. Правда, выдающихся высот на этом поприще не достиг и потом перекочевал в ресторацию на Белорусском вокзале в Москве.

Не принято лезть в душу человека с расспросами, за что он угодил на нары. Обычно арестанты сами рассказывают о своих похождениях. Но почему-то чаще всего сокамерников интересовало мое продвижение по службе.

Старейшина нашей камеры Алексей Алексеевич десятый год томился по разным тюрьмам. Зачем его привезли из Нижнего Тагила и посадили со мной в одну камеру – до сих пор загадка. Несколько лет ему обещали устроить очную ставку с какой-то дамой из Орехово-Зуева, директором магазина, которая вручила взятку, причем взятку фирменным армянским коньяком.