- А что я предлагаю? – скрестил руки на груди. – Выглядеть, как девушка, а не пугало? – от такого заявления мои глаза расширились. – Что смотришь, будто я Америку открыл? Ты, когда на себя в зеркало последний раз смотрела?

Услышать от него подобное, было обиднее в сто раз, чем из уст Светки. Глаза начинало пощипывать от подступающих слез. Сглотнула, с трудом проталкивая ком горечи и обиды, что встрял в горле, не давая говорить и причиняя дискомфорт. Да, я не выгляжу как Мисс Вселенная, я никогда не претендовала на это звание, но и уродиной меня не назовешь. Пусть на мне не было брендовых вещей, я давно не покупала себе обновок, но вся одежда была опрятной и вполне соответствовала моей работе. Руки у меня росли откуда надо, поэтому, когда я сильно похудела и вещи стали болтаться на мне, как мешок, взяла старенькую швейную машинку и ушила свою одежду. До швеи мне, конечно, далеко, но не зная, что это моих рук дело, можно было подумать, они изначально продавались такого размера.

- Влад, что ты такое говоришь? – прошептала я, не желая, чтобы дочки услышали наш разговор. – Это ведь ты виноват в этом. Из-за тебя я не могу купить себе новые вещи. Ты вогнал нашу семью в эту бездонную долговую пропасть. Я уже несколько лет одна тяну на себе всю семью и выплачиваю твои кредиты.

- Я тоже не сижу без дела! – со всей твердостью заявил он.

Я неоднократно просила устроиться его на работу, но он всегда выкручивался, как уж на сковородке, обещал золотые горы, клялся, что это в последний раз, если мы не разбогатеем, он обязательно пойдет трудиться по специальности. Я давно со счета сбилась, сколько таких «последних раз» было. Даже по кредитам и долгам пересчитать не смогу. Как только мы закрываем одни, он берет новые.

- И чем же ты таким важным занят? Просаживаешь на бирже очередной кредит, который потом я буду выплачивать? Ты хоть копейку в дом за три года заработал?

- Что ты все меряешь деньгами? – он начинал злиться. – Не замечал за тобой такой меркантильности раньше.

- Влад, я забыла, когда последний раз себе что-нибудь покупала, я в магазине беру самые дешевые продукты, стараясь дотянуть до получки. Дочкам вещи зашиваю, а обувь заклеиваю. Вечером спать ложусь, думая, чем завтра детей накормить, и ты мне будешь говорить о меркантильности? – обида смешалась со злостью, на него, на себя, на эту несправедливую жизнь. Чаша терпения была переполнена и полилась через край. – Ты говоришь мне накраситься... Так дай мне денег на косметику, и я обязательно сделаю себе макияж.

- Что ты все преувеличиваешь и выворачиваешь? Подумаешь обувь заклеила. Походят и так. Нечего баловать. Пусть аккуратнее носят.

- Что значит аккуратнее? Они дети! Может им на лавочке сидеть и вообще не двигаться? Еще расти им запрети, чтобы смогли десять лет в одной обуви проходить. О качестве ботинок за такую цену, я промолчу.

- Тебя послушать, так я какой-то моральный урод. Я тебя хоть раз попрекнул, когда ты сидела на моей шее и не работала? Хоть слово сказал? Пока ты возилась со своей больной мамочкой, кто вас содержал?

- Что? – мои брови взмыли вверх. – Влад, у тебя проблемы с памятью? Я перевелась на заочное отделение и пошла работать. Пусть я не зарабатывала больше тебя, но и твоих денег я не видела. Ты отдавал все своей матери или тратил на себя.

- А подарки, цветы я на что по-твоему покупал? – недовольно сверкнул глазами.

- Конечно, именно твоими цветами мы и питались. – вздохнула я и присела на стул. Кто бы знал, как я устала за эти годы. За что мне это?