Но правда заключалась в том, что он не был виновен.

Не честен со мной — да.

Подл — да.

Неуважителен — без сомнения, но в том, что упала с яхты – нет!

Да и чего греха таить, я ему была навязана.

Не самая красивая, толстая, малолетняя, глупая. Только выгодная партия: дочь нужного им человека.

Так что мы оба были заложниками обстоятельств!

Он старался быть милым.

При его воспитании, красоте, популярности, избалованности, вседозволенности... у него это получилось отчасти.

И зла держать на него не собиралась, хотя глубоко в душе осадок остался. Но я сильная, переживу. Тем более за это время я уже слова Радмински в свой адрес перебрала от и до.

«Рэя может быть толстой, глупой, наивной, но чего не отнять, она настоящая и не такая развратная и подлая как ты, дорогая... Смирись, эта пышная булочка станет моей женой!»

Почти комплимент...

— Я идиот, — искренне повинился Стэфан. — Ляпнул, не подумав. Сложно было? — секундой погодя. — Выживать... — пояснил осторожно, словно опасался, что мог меня обидеть репликой или тем, что напомнил о случившемся.

— Никому не пожелаю, — кивнула в стол.

— Ты стала что-то вспоминать? — в наш разговор вклинилась мать Стэфана.

— Не то чтобы, — тотчас съехала с щекотливой темы. — Рада, что память решила мне облегчить жизнь и стёрла из воспоминаний почти всё. Ничего цельного, но я остро помню то самое жуткое чувство... бессилия, отчаянья... — пожевала слова. — Поэтому, как никогда понимаю, что любые ссоры и конфликты нужно уметь гасить. Нельзя позволять обстоятельствам нас рассоривать, — выдавила милую улыбку. — Мы сильны друг другом, и, чтобы понимать лучше, что в душе страждущего, нужно ставить себя на его место, — поумничала, изо всех сил стараясь произвести впечатление.

Вроде получилось расположить его родителей ещё больше.

— Ты здорово повзрослела за это время, — задумчиво пробормотал Стэфан, когда после ужина взялся меня до дому отвезти.

— Это плохо? — отстранённо уточнила, глядя в лобовое. По нему крупными каплями лупил дождь. Не знаю почему, но меня завораживало это... Казалось бы — дождь — обычное явление... Не самое красивое и душевное.

Ан нет! Мне до безумия нравилось смотреть на причудливые узоры воды на стекле, по которому упрямо двигались дворники, старательно удаляя разводы.

— Тебе больше нравилось, когда я была толстая, глупая, наивная? — не преминула уколоть.

— Нет, — замялся Радмински, настороженно на меня покосившись. — Но... быстро.

***

Я оказалась права, уже через неделю у отца дела сдвинулись мёртвой точки. Появились «важные дела», «встречи» и «работа до ночи». 

Всё как раньше. Это и радовало, и расстраивало, потому что я вновь ощутила себя лишней в этом мире.

Сидеть дома было мучительным занятием, поэтому уговорила отца позволить вернуться в школу. На носу были экзамены и я клятвенно заверила, что так быстрее справлюсь с материалом. И конечно не без помощи репетиторов. Не обманывала. Действительно сидела за учебниками — с большим усердием занималась учёбой, точно зная, куда хотела поступить, и какой проходной балл был необходим!

Я вообще стала себя загружать максимально, чтобы времени на мысли и воспоминания не оставалось. Так, чтобы головой касаясь подушки, вырубалась без задних ног, только Стэфан ворчал: «Ты из весёлой девчонки превратилась в зануду и заучку. Хоть и очень сексуальную...»

Да, его интерес как мужчины ко мне, тоже заметила.

Вернее, он не давал ни секунды об этом не думать.

Обязательно обнимал, целовал. Топил ласками, нежностями и даже пытался развести на секс. Не то чтобы мерзко было, но не так... как чувствовала себя рядом с Тайфуном. Поэтому отбрыкивалась, как могла. Ссылалась на занятость и необходимость подтянуться по учёбе — и без того пропустила очень много! Он недовольно пыхтел, бурчал, обижался... но на какое-то время отговорки спасали от него и от собственного сумасшествия.