– Ага, а дел еще больше. Навешала на меня все хозяйство, спасибо еще не заставила в саду траву косить.

– Проси прибавку к зарплате, накопишь, возместишь себе отпуском за моральные страдания, – буркнула тихо, в душе завидуя Дашке.

У той хотя бы имелась работа, а она еще жаловалась. Я рада была даже той, где пришлось бы дрессировать тараканов, вылавливая их предварительно в углах барака.

– Слушай, – встрепенулась соседка, подкрашивая губы перед мутным зеркалом, которое было таким старым, что, наверное, застало еще эру динозавров. – А ты все елозишь с тряпкой в магазине?

– А что? – нахмурила брови, не желая сознаваться, что меня уволили. Было стыдно говорить, что я оказалась неспособной даже вымыть полы.

– Может, я слово замолвлю перед старухой, а? Она тебя возьмет. Будешь развлекать бабку, вытирая пыль и цитировать поэтов серебряного века!

Стараясь сильно не радоваться такому предложению, я кашлянула в кулак. Чай попал не в то горло, щеки покраснели, и я едва не задохнулась, однако, деловито произнесла, будто являлась непросто безработной студенткой, а главой могущественной корпорации.

– Ну, поговори, возможно, и отыщу время.

Дашка кивнула, тут же выскочив за дверь, а я едва не завизжала, как молочный поросенок, от радости. Неужели замаячил свет в конце тоннеля? Ох, так бы хотелось верить, что у меня в скором времени появится работа.

Настроение сразу приподнялось, я, напевая себе под нос, принялась собираться в универ, искоса поглядывая на дверь комнаты Макса. Похоже, сосед не ночевал дома.  Хотя, какое мне дело до этого. Вообще, плевать на придурков всяких. Я ждала перемен, и они обязаны были наступить.

Порхая, словно бабочка, собирающая нектар с майских цветов, я влетела в двери аудитории, точнее, почти влетела, в самый последний момент кто-то схватил меня за локоть, затаскивая в нишу между колоннами. В этом небольшой закутке было слишком темно и тесно, потому я почти впечаталась в чью-то грудь судя по твердости, то однозначно мужскую. Знакомый запах одеколона тут же ударил в нос, заставляя голову кружиться.

– Я подам заявление в полицию за домогательства, – прошипела злобно, норовя выбраться из капкана сильных рук.

– Не забудь фоторобот еще составить, Морева, – хмыкнул он, совершенно не испугавшись моих слов.

Игривые интонации резали слух, но в то же время по венам, словно сладкая патока, растекалось тепло и мне это не нравилось.

– Занятия начнутся с минуты на минуту. Хотя о чем это я?! Ты же просто мимо проходил.

– Ты можешь один-единственный раз просто выслушать, а не показывать характер? Я его уже видел и он у тебя пакостный.

– Чего? – завелась я, пытаясь лягнуть его коленом.

Белов ловко прижал меня к стене, нависнув сверху, придавил своим телом так, что вырваться не имелось возможности. Оставалось лишь надувать щеки и пытаться вызвать землетрясение силой мысли.

– Ничего. Просто выслушай. Обещаешь, если отпущу, не станешь орать?

– И не надейся, – хмыкнула с досады.

– То есть тебе приятно в моих объятиях? – мурлыкнул этот альфа-самец, склонив голову вбок.

Очень захотелось треснуть его в этот момент чем-нибудь тяжелее Уголовного кодекса, но я только подбородок вздернула, фыркнув напыщенно. Еще чего… тоже мне герой любовник из мексиканской мыльной оперы. Дон Педро и его мул Хуанито. Тьфу… никакой концентрации на предстоящей лекции.

– Ближе к делу, Андрей, – закатив глаза, устало произнесла я, веря, что актриса из меня вышла б неплохой.

– Мне нужно, чтобы ты соблазнила моего отца, – выдал этот беспринципный гад, заставив меня икнуть и едва не съехать по стене вниз.