- Теперь, - с нажимом произнесла я, - точно не повторится.

Мужчина оторвался от бумаг и соизволил посмотреть на меня. Я ослепительно улыбнулась и протянула ему отчет.

- С тобой все в порядке? - подозрительно осведомился он, вглядываясь в мое лицо.

- Лучше не бывает, - с готовностью ответила я.

Не знаю, что такого он увидел в моей внешности или услышал в голосе, но после этого насторожился еще больше.

- Не похоже.

- Возьмите, пожалуйста, отчет, - с натянутой улыбкой попросила я, все еще протягивая листы.

Он осторожно забрал из моих пальцев “домашнее задание” и медленно опустил взгляд, углубляясь в чтение.

Я привычно села в кресло и стянула с волос ленту, позволяя локонам упасть на плечи и закрыть часть лица. Глаза немедленно наполнились слезами и я прикусила губу, пытаясь заставить себя успокоиться.

Так продолжалось несколько минут.

Я боролась с собой.

Он читал отчет.

- Плохо, - бросил Лисан, убирая листы на край стола. - Ты практически ничего не добилась. Связь с подопечной становится все хуже, несмотря на наши тренировки. Уверен, раньше ты была более осведомлена о жизни Дарии, нежели сейчас. Необходимо ускориться и… Лика?

Мое имя он произнес как-то напряженно.

Я удивленно приподняла голову и моргнула. Слезы побежали по щекам, очерчивая соленые дорожки и исчезли под воротником рубашки.

- Ты что, плачешь? - в его голосе появилась нервозность. - Да будет тебе. Приложим больше усилий и все получится. Ну, девочка, хватит плакать. Прекрати я сказал. Уже и поругать нельзя.

- Можно, - кивнула я, стараясь взбодриться и показать свой настрой на работу. - Вы же за дело ругаетеее!

Последнее получилось как-то надрывно и жалобно.

- Тааак, - Лисан встал с кресла и неуверенно подошел ко мне. - Ну все, прекрати. Сегодня больше ругать не буду, обещаю, - заверил он, протягивая неизвестно откуда взявшийся белоснежный платок.

Я покивала и приняла платок, вытерев им щеки и глаза.

- Больше не будуууу, - попыталась нормальным тоном произнести я, но на последнем слове разревелась опять.

Лисан затравленно огляделся по сторонам и, схватив со стола графин, щедро плеснул из него воду в стакан.

Я уцепилась за тару как утопающий за соломинку и залпом выпила половину.

Прохладная жидкость успокоила. Но лишь на полминуты. А потом истерика началась вновь.

На наставника было жалко смотреть. Он задумчиво и как-то обреченно обводил кабинет взглядом, видимо пытаясь понять какими еще средствами можно успокоить женщину в расстроенных чувствах.

Я заливалась слезами. В памяти всплывали то образы Рика с его рыжеволосой подругой, то голос Лиса, отчитывающий за очередную неудачу с Дарией.

Да я и так прекрасно понимаю, что наша связь стала в разы хуже! Зачем мне об этом каждый раз напоминать?! В этот раз хоть не ехидничал, а в прошлый раз обозвал глупой. И говорил, что первокурсник и то справился бы лучше! А еще…

Я заревела в голос. Довел, гад!

То, что основной причиной моей истерики стал Рик как-то забылось. Теперь все мои эмоции были направлены на преподавателя.

Последний стоял уже не в задумчивости, а с какой-то жалостливой обреченностью смотрел в пустоту. Я решила больше не обращать на него внимания, а провести срочный самоанализ, раз уж эмоции все равно скрыть не получится.

Спустя какое-то время мне снова подали стакан.

Я, устав заливаться горькими слезами и придя к выводу, что все мужики бесчувственные козлы, выхватила стакан и осушила его залпом. Чтобы в следующее мгновение схватиться за горло и захрипеть.

А Лис решил подтвердить мою теорию! Иначе как еще обосновать то, что вместо обычной воды он подсунул мне что-то обжигающее, алкогольное и явно очень крепкое!