Он, как будто сочиняя комедию с чудаками, прикинулся Сказкиным из своих же «Проказников» – сельским жителем с умом неразвитым, не обремененным городскими знаниями, но достаточно острым. Доверчиво глядя в глаза дворнику, он выспрашивал, куда же подевался его крестный Петр Михайлыч Дивов. Задавая дворнику разумно составленные вопросы, он добился наконец нужного ответа:

– Да одна Маврушка, поди, знает, куда они перебрались.

– А Маврушка где же?

– Нанялась к купцам Морозовым. Прибегала к соседской Федосье, хвасталась, как славно ей живется.

– Где же мне искать Морозовых, старинушка?

– А на Романовне.

Надо сказать, что Маликульмульку повезло. В основном русское население Риги обитало в Московском форштадте, а в Петербуржском больше жили немцы ремесленники и латыши. Но дважды подряд Маликульмулька благословила Фортуна (а кто бы другой о нем позаботился, раз в «Почте духов» все герои были нехристи, образовавшие престранное общество: оно состояло из римских богов, дожившихся до полной смехотворности, и благородных гномов с сильфами). Сперва русским оказался дворник, потом – население морозовского дома. Это сильно облегчало задачу.

Немецким языком Маликульмульк должен был бы, как волшебник и философ, владеть в совершенстве. Но раньше было не до того – да и что такое совершенство? Поселившись в Риге, Маликульмульк первым делом сыскал себе учителя-немца, потому что очень любил сам процесс освоения нового языка. Этому учителю он первым делом объявил:

– Почтенный герр Липке, я в грамматике и орфографии не нуждаюсь, довольно с меня было в детстве французских неправильных глаголов. Однако я готов биться об заклад, что ежели мы с вами начнем заниматься по моей методе, то через два месяца я заговорю довольно правильно, а через три смогу читать вашего великолепного Шиллера.

– Что же это за метода? – спросил озадаченный немец. – Кто изобрел ее?

– Да я сам и изобрел. Она состоит в чтении хорошей книги на немецком с переводом и комментариями. Все эти ваши существительные и глаголы улягутся в голове сами, без всякого насилия над памятью. Главное же – мы будем читать вслух и обсуждать прочитанное.

– Могу ли я хоть исправлять ошибки ваши?

– Пожалуй, да, – отвечал, подумав, Маликульмульк.

Он додумался до того, что совершенство в изучении языков – вещь сомнительная. Особенно когда речь идет о немецком. Этих маленьких княжеств, где говорят по-немецки, с полсотни наберется, и в каждом по-своему выговаривают, и в каждом свое понятие о правильной речи. И можно, набив полную голову склонений и спряжений, оказаться бессильным перед каким-нибудь господином из Баварии или Швабии. А вот если набивать ее просто словами и фразами, которые в ней застревают сами, то говорить будешь не столь правильно, зато весело и развязно. Так – больше надежды, что тебя поймут. А если цель достигнута и тебя поняли, какого еще совершенства желать?

Но до развязности было еще далековато, хотя понимать благодаря Шиллеру, Лессингу и Гёте Маликульмульк наловчился неплохо.

Морозовы, взявшие к себе Маврушку, появились в Риге не так давно. Откуда они взялись, где нажили свои богатства – никто не знал толком. Купцы-староверы из Московского форштадта, те хоть были всем известны и могли, отведя любознательного человека на Ивановское кладбище, указать ему могилы своих предков чуть ли не до времен царя Алексея Михайловича, при котором, собственно, и начался исход раскольников в Лифляндию.

Попав в богатый город и вздумав стать в нем людьми уважаемыми, Морозовы решили сгоряча, что для начала неплохо бы попасть в Большую гильдию. Теоретически русский купец мог там оказаться, а практически – все немцы Риги, не сговариваясь, принимались чинить ему препятствия. С Морозовыми было проще всего, поскольку они не могли доказать своего свободного происхождения. Скорее всего, их дед был-таки беглым крепостным, имевшим недюжинный талант к экономике. Но таланты к документам-то не подошьешь.