– Мне девятнадцать, – возразила я.

– Серьезный возраст, – засмеялся он, заставив меня надуться и сложить руки на груди. – Девятнадцать, девять, тридцать девять – не важно. Ар-хеи думают только о себе. Тобой никто интересоваться не станет. Если будешь вести себя так, будто тебя это не касается, то скоро все об этом дурацком предсказании забудут.

– Вы уверены? – засомневалась я.

Он легкомысленно отмахнулся.

– Так же как в том, что я лучший наездник на грифонах в ближайших ста милях. И вообще, тебе делать больше нечего, кроме как забивать голову глупостями? Займись учебой. Или хотя бы налаживанием личной жизни! Из Библиотечной башни я видел рядом с тобой какого-то юнца…

Силвейн не договорил, уставившись на меня с многозначительной ухмылкой. Я вспыхнула.

– А какое дело, господин попечитель, вам есть до юнцов рядом со мной?

– Никакого, пока они не отвлекают тебя от прилежного изучения наук, – он с показной строгостью погрозил мне пальцем. – Тебе нужно догнать и перегнать людей, которые читали книги, пока ты мыла полы – или чем ты там занималась, пока не пришла в академию. Так что будь добра, возвращайся в свою комнату и берись за учебники. На вот тебе.

Вдруг Силвейн сунул мне яблоко, вытащенное из кармана. Я в растерянности посмотрела на красный фрукт, буквально впихнутый мне в руки. А затем подняла возмущенный взгляд на попечителя.

– Господин Силвейн, мне не девять лет! Не надо обращаться со мной, как с маленьким ребенком!

– А это и не тебе, – спокойно ответил он. – Иди Заката угости.

И ушел.

Несколько мгновений я пораженно таращилась ему вслед. Серьезно? Это всё, что он может мне сказать?!

Хотелось кинуть яблоко ему в спину и посмотреть, что он сделает тогда. Но здравый смысл победил. Я закрыла глаза, медленно вдохнула и выдохнула десять раз. Так учила мать. Прислугу всегда отчитывают за то, чего та не делала. С этим не получится спорить, это можно только вытерпеть. А для Силвейна я навсегда останусь прислугой.

В конце концов, урок усвоен. Попечитель хотел отвлечь меня от мыслей о выступлении Коллара, у него это получилось. И он показал, к кому действительно стоит обращаться в таких случаях – к моему грифону. Всадник и его зверь – это одно целое. Что бы мне ни готовили боги, я должна пройти это вместе с Закатом, иначе я кто угодно, но не наездник. А Силвейн разберется с остальным. Это же ему важно, чтобы долг был отработан.

Интересно, кстати, есть ли где-то в его договоре пункт, что делать, если я окажусь магом?..

Кружными путями, стараясь не сталкиваться с другими студентами, я спустилась к авиарию. В последние дни у входа начали ставить стражника. Он кисло оглядел меня и отпер дверь.

В ноздри сразу ударил запах сена. В дальнем углу сетку, натянутую над загонами, царапал и кусал грифон по кличке Гордец. На меня он не обратил никакого внимания, зато из своего загона вытянул шею Кусачка, высматривая, не принесли ли ему вкусняшек.

– Прости, – честно сказала я ему. – В следующий раз угощу.

Он обиженно заворчал, совсем как человек, и спрятался за забором.

Я вздохнула. И вот это – опаснейшие грифоны, которых понадобилось запирать в клетке, красиво названной авиарием? То ли я чего-то не понимаю, то ли преподаватели боятся грифонов сильнее, чем нужно.

Я неторопливо зашагала по проходу между заборами. Конечно же, Закат опять воспользовался своими маленькими размерами и перебрался в соседний загон. Он перерыл там всю землю, и застала я его за складыванием большой груды из почвы и сена. Услышав меня, грифоненок поднял голову, смешно встопорщил перья и запрыгал на одном месте.