Я молчала. А что было сказать? Его правоту принимала беспрекословно, поскольку знала, что это так. Своими глазами видела, как происходит утрата дара. Это больно. Не физически, нет. Сводящая с ума душевная боль, что течёт по венам раскаленным металлом, не позволяя более чувствовать себя полноценном.

«Будто у тебя отняли кусок души, без которого трудно дышать» - именно так сказал Ниран, когда вернулся однажды в детский дом от горе-родителей.

- Я поняла, учитель.

Учитель кивнул, бросил ещё раз задумчивый взгляд на листок и ушел, оставив меня наконец один на один с учебным пособием.

Поглубже вдохнув, я начала произносить то, что вертелось на языке уже несколько часов, но запнулась и нахмурилась, когда не ощутила вибрации на губах.

Странно.

Подошла поближе к элларийцу и снова начала читать, но и в этот раз на губах не было и следа от знакомого ощущения. Только странное чувство неправильности происходящего, будто это не заклинание кривое, а со мной что-то не так.

Похоже, что я схожу с ума, иначе как объяснить эти изменения? Дверь в класс неожиданно распахнулась, заставив меня подпрыгнуть от испуга. Обернулась. На пороге стоял злой Тавьен, чей взгляд не обещал ничего хорошего.

- Где ты была ночью? – он не спеша закрыл дверь и щелкнул замком. – Я искал тебя.

В груди кольнул страх, и я на чистом подсознании попятилась назад, стараясь оказаться от него, как можно дальше. Тавьен уже вызывал во мне безотчетный страх, когда вот так смотрел, будто зверь перед броском на добычу.

- Ночью я была здесь.

Усмехнулся хищно.

- Так я тебе и поверил. Нашла себе кого-то, а? Сладенькая Айрис…

Тавьен медленно двинулся на меня, но я не придумала ничего лучше, как спрятаться за спину учебного пособия. Нутро сжималось от страха, а сердце норовило проломить грудную клетку.

- Лучше не бегай от меня, - его взгляд обещал жестокую расправу, наверное, именно поэтому с каждым его шагом, я делала ровно наоборот.

- Тавьен, прекрати это.

- Указываешь мне? – вскинул он бровь. – Тебе напомнить к чему в прошлый раз привели твои указания.

Я поморщилась от нахлынувших воспоминаний. Во рту почудился вкус крови, а шея заболела, помня силу давления.

- Я буду кричать, Тавьен.

- Кричи моя сладкоголосая девочка. Ты знаешь, я люблю, когда ты кричишь.

- Хватит!

- Виттэль, - усмехается он. – Сегодня она была такой хрупкой в своём бежевом платье. Знаешь, я подумываю включить её в наши игры. Как думаешь, ей понравится, когда я наступлю ей на горло в прямом смысле? Мы, знаешь ли, пока ограничиваемся лишь шутливыми играми.

Остановилась. Зажмурилась, не позволяя слезам пролиться, а затем посмотрела на элларийца, неизменно восседавшего на своём «троне».

Жаль, что ты не живой.

Тавьен обошел меня и положил руку на плечо.

- Давай поиграем, сладенькая. Хочу кое-что сделать, - он толкает меня к учебному пособию и командует. – Поцелуй его. Хочу видеть это со стороны.

Игры у этого ублюдка всегда подобного формата. Вызывают отвращение и приступы неконтролируемой тошноты. Но элларийца я уже целовала, поэтому ничего плохого в этом не увидела. Другое дело, что неприятно было, что Тавьен на это будет смотреть.

Склонилась к светлому лицу и осторожно коснулась губами его губ. В груди тут же разлилось мягкое, успокаивающее тепло.

- Ты разучилась? Напомнить, как надо целоваться? – злился больной ублюдок, наблюдающий за происходящим.

По щеке скатилась слеза, но я захватила нижнюю губу элларийца зубами… Нет, не элларийца. Его зовут Айсэттар Прайос и он живой.

По телу прокатилась волна странного жара, которая облизала низ живота. Я отстранилась от беловолосого мужчины и посмотрела в серые глаза, вспомнив одну странную вещь. Вчера, когда я поняла, что заклинание вибрирует, я тоже его целовала. Возможно ли подобное?