Сыграло роль и то обстоятельство, что значительная часть российской молодежи, оказавшаяся в европейских странах в результате вынужденной эмиграции или с целью получения образования, стала очевидцем утверждения западного пролетариата как самостоятельной политической силы. Во многом молодые социал-демократы решение этой задачи воспринимали в связи с марксизмом.
Характерно, что социал-демократическая молодежь, возвращаясь на родину, везла с собой не только марксизм, но и образ России, сложившийся у их единомышленников на Западе. Прежде всего, Россия воспринималась как аграрная страна со значительной спецификой в развитии, выразившейся в наличии двух факторов: отсутствии адекватной европейскому уровню политической культуры и традиции общественного участия, а также в слабости отечественных капиталов и их политической пассивности. Сыграло свою роль и то обстоятельство, что в начале ХХ в. все (в том числе и в Европе) ортодоксальные марксисты приняли кризис в их странах за агонию «умирающего» класса буржуазии. Выход виделся в мировой пролетарской (социалистической) революции. Ленин – будущий лидер большевиков – ратовал за ускорение этого процесса. Россия воспринималась как реакционная монархия, крушение которой должно было помочь передовой Европе, подтолкнув ее рабочий класс к социалистическим преобразованиям.
Надежда подкреплялась наличием достаточно выраженного социалистического движения, в частности в Германии, где социал-демократическая партия насчитывала около 1 млн человек и пользовалась влиянием среди членов профсоюзов (около 3 млн) [21]. Четко прослеживались 3 направления в СДПГ: центристы (К. Каутский), левые (К. Либкнехт, Р. Люксембург), правые (Э. Бернштейн). Разногласия в основном касались тактических вопросов, в том числе – сочетания парламентаризма и политической стачки в конкретной деятельности партии, уровня их конструктивности как методов борьбы.
Перед российскими социал-демократами, которые во много соотносили себя с европейским аналогичным течением, возникали эти же и многие другие вопросы: место рабочего класса в освободительном движении, соотношение его политической и экономической борьбы, революционной цели и средств ее достижения. На них пытались ответить отечественные теоретики марксизма, многие из которых находились за рубежом.
Наиболее яркой фигурой среди русских революционных эмигрантов был Георгий Валентинович Плеханов (1856– 1918 гг.). Оказавшись в Европе в свои 24 года, этот молодой человек уже был к тому времени довольно популярен среди молодых российских радикалов. Его знали как оратора, выступившего на первой в России политической демонстрации у Казанского собора (1876 г.), как многообещающего лидера одной из последних народнических организаций «Черный передел», ориентировавшегося в своей тактике на пропаганду социалистических идей в противоположность террористической тактике «Народной воли». В эмиграции он начал интенсивно изучать марксистскую литературу, а в 1883 г. вместе со своими единомышленниками, бывшими активными народниками – П. Аксельродом, известной на всю страну Верой Засулич, стрелявшей в петербургского генерал-губернатора и, тем не менее, оправданной судом присяжных, Львом Дейчем и Н. Игнатьевым – организовал группу «Освобождение труда». Свою цель члены группы видели в переводе марксистских произведений на русский язык и пропаганде их среди русской мыслящей общественности. За 20 лет своего существования группа вполне реализовала свою задачу, внесла существенный вклад в превращение марксизма в существенный элемент развития всей общественной мысли в России на рубеже веков. Плеханов, Засулич и Аксельрод перевели на русский язык около 20 марксистских работ, в том числе «Манифест коммунистической партии», «Нищету философии» и др.