– Вы меня поняли? – нетерпеливо спросил врач.

– Еще бы. Дело проясняется прямо на глазах! Убийца – мужчина огромной физической силы, он же мозгляк, он же женщина, он же левша и правша одновременно. Да это же просто смешно! – И, неожиданно рассердившись, продолжил: – А жертва, как она ведет себя? Кричит? Оказывает сопротивление? Защищается?

Пуаро сунул руку под подушку и вытащил автоматический пистолет, который Рэтчетт показал ему накануне.

– Как видите, все патроны в обойме, – сказал он.

Они оглядели купе. Одежда Рэтчетта висела на крючках. На столике – его заменяла откидная крышка умывальника – стояли в ряд стакан с водой, в котором плавала вставная челюсть, пустой стакан, бутылка минеральной воды, большая фляжка, пепельница с окурком сигары, лежали обуглившиеся клочки бумаги и две обгорелые спички.

Доктор понюхал пустой стакан.

– Вот почему Рэтчетт не сопротивлялся, – сказал он вполголоса.

– Его усыпили?

– Да.

Пуаро кивнул. Он держал спички и внимательно их разглядывал.

– Значит, вы все-таки нашли улики? – нетерпеливо спросил маленький доктор.

– Эти спички имеют разную форму, – объяснил Пуаро. – Одна из них более плоская. Видите?

– Такие спички в картонных обложках продают здесь, в поезде, – сказал доктор.

Пуаро обшарил карманы Рэтчетта, вытащил оттуда коробок спичек. И снова внимательно сравнил две спички.

– Толстую спичку зажег мистер Рэтчетт, – сказал он. – А теперь надо удостовериться, не было ли у него и плоских спичек тоже.

Но дальнейшие поиски не дали никаких результатов.

Пуаро рыскал глазами по купе. Казалось, от его пристального взгляда ничто не ускользает. Вдруг он вскрикнул, нагнулся и поднял с полу клочок тончайшего батиста с вышитой в углу буквой H.

– Женский носовой платок, – сказал доктор. – Наш друг начальник поезда оказался прав. Тут замешана женщина.

– И для нашего удобства она оставила здесь свой носовой платок! – сказал Пуаро. – Точь-в-точь как в детективных романах и фильмах. А чтобы облегчить нам задачу, еще вышила на нем инициалы.

– Редкая удача! – радовался доктор.

– Вот как? – спросил Пуаро таким тоном, что доктор насторожился.

Но прежде чем тот успел задать вопрос, Пуаро быстро нагнулся и снова что-то поднял. На этот раз на его ладони оказался ершик для чистки трубок.

– Не иначе как ершик мистера Рэтчетта? – предположил доктор.

– В карманах мистера Рэтчетта не было ни трубки, ни табака, ни кисета.

– Раз так, это улика.

– Еще бы! Притом опять же подброшенная для нашего удобства. И заметьте, на этот раз улика указывает на мужчину. Да, улик у нас более чем достаточно. А кстати, что вы сделали с оружием?

– Никакого оружия мы не нашли. Убийца, должно быть, унес его с собой.

– Интересно почему? – задумался Пуаро.

– Ах! – вдруг вскрикнул доктор, осторожно обшаривавший пижамные карманы убитого. – Совсем упустил из виду. Я сразу распахнул куртку и поэтому забыл заглянуть в карманы.

Он вытащил из нагрудного кармана пижамы золотые часы. Их корпус был сильно погнут, стрелки показывали четверть второго.

– Вы видите? – нетерпеливо закричал доктор Константин. – Теперь мы знаем время убийства. Мои подсчеты подтверждаются. Я ведь говорил – между двенадцатью и двумя, скорее всего около часу, хотя точно в таких делах сказать трудно. И вот вам подтверждение – часы показывают четверть второго. Значит, преступление было совершено в это время.

– Не исключено, что так оно и было. Не исключено.

Доктор удивленно посмотрел на Пуаро:

– Простите меня, мсье Пуаро, но я не вполне вас понимаю.

– Я и сам не вполне себя понимаю, – сказал Пуаро. – Я ничего вообще не понимаю, и, как вы могли заметить, это меня тревожит. – Он с глубоким вздохом склонился над столиком, разглядывая обуглившиеся клочки бумаги. – Мне сейчас крайне необходима, – бормотал он себе под нос, – старомодная шляпная картонка.