Не зря сказано, что «сверху видно все». И «там» меня своеобразным образом оправдывали. Не сходя с места, Наташка получила по полной программе. Моя телефонная террористка с надрывом и очень подробно поведала Наталье Николаевне, что ее ожидает в самое ближайшее время. Говоря цензурным языком, ранняя дорога в далекое прошлое – к динозаврам, откуда она, собственно говоря, незаконно и вселилась в столицу. Без регистрации. Не давая Наташке опомниться, телефонная террористка выдвинула дополнительное требование: возместить ей моральный ущерб в размере ста тысяч рублей.

– Дура, что ли? – ошалело поинтересовалась в трубку Наташка, глазея при этом на меня.

Я пожала плечами, к тому моменту окончательно убедившись, что никакого клейма на статуэтке не имеется.

– Ирина Александровна, записывайте данные! Номер запеленгован. Пробейте адрес и пошлите туда ребят, – рявкнула подруга так, что я слегка присела. Столько лет рядом, а все никак не могу привыкнуть к ее громовым раскатам. – В случае чего, они знают, что делать, – проворковала она совершенно в другой тональности. Странное дело – собеседница молчала. – «Позвони мне, позвони…» – с чувством пропела Наташка и повесила трубку. – Ну, где заклеймили нашу Венеру?

– Нигде… – проронила я, с опаской косясь на телефон.

– Ясно. Меня предупредили, что такое возможно.

А почему твой мобильник не отзывается?

– Не знаю…

– Где ты его последний раз видела?

– Сейчас подумаю… На столике в купе! По нему время подъема отслеживала.

Я мигом бросила статуэтку на диван и кинулась к сумке. Перерыв немногочисленные вещи, поняла, что мобильника среди них нет. С тем же результатом обследовала карманы куртки.

– Фига себе! – озадачилась Наташка, следуя за мной проторенным путем поиска. – Ир, кажется, твой телефон прямо в поезде принудительно обменяли на статуэтку. И в то время, когда я недавно пыталась прозвониться тебе, похититель кому-то названивал. Было занято.

– Мне и еще кое-что кажется, – расстроено пожаловалась я. – Наш женоподобный попутчик, приняв участие в конкурсе на выживание, вполне мог остаться лидером. А забрать свою Венеру не получилось. Мы же не знаем всех обстоятельств. Этот вариант он тоже предусмотрел, поэтому и стащил мой мобильник. Телефон находился во внутреннем кармане сумки… до того как я его оттуда вытащила… Да! И положила на столик, чтобы следить за временем. И вспомни, какую неоценимую помощь мы получили от сотрудников оперативной группы. С момента выхода из вагона они не оставляли нас без внимания. Мужик просто не рискнул к нам подойти. Одна надежда на то, что мобильник скоро разрядится, отключится, а пин-кода вор не знает.

– Мама дорогая… А ты не допускаешь, что этот тип мог проследить нас до дома. Ой, у меня дверь открыта! Слушай, давай сматываться на строительство листратовской бани. Я как-то сразу поняла, зачем вышла замуж. Так хочется чувствовать себя защищенной…

– …любимым человеком, – подсказала я, и подруга автоматически согласилась, пробормотав, что брак с оперативно-следственной бригадой вообще-то в ее планы не входил, несмотря ни на какие обещания защиты.

В коридор выходили с превеликой осторожностью, предварительно убедившись через дверной глазок в его полной пустоте. А перед тем как сделать несколько шагов до Наташкиной квартиры, я закрыла свою дверь на все ключи. Уже в прихожей подруги меня осенила очередная умная мысль: если попутчик-меняла видел проявление к нам особого внимания оперативников, он мог сделать вывод, что статуэтку мы обнаружили еще в вагоне. Что стоило, убирая в сумку пакетик с туалетными принадлежностями, порыться в вещах? А раз так, статуэтку у нас наверняка изъяли. А это какой-никакой… Честно говоря, просто «никакой», выдуманный залог нашей безопасности. Но он же этого не знает. В таком случае мы ему и даром не нужны. Пожалуй, паниковать не стоит.