– Видели новое представление в «Палладиуме»? – спросил Томс. – Черт, порвал перчатки. Сестра, дайте другие.

– Нет, – ответил Джон Филиппс.

– Одноактная пьеса. Дело происходит в помещении перед операционной. Известному хирургу предстоит оперировать человека, который разрушил его жизнь и соблазнил жену. Вопрос: погрузит ли он скальпель в больного? Вот такая страшилка. По-моему, чушь.

Филиппс медленно повернулся и пристально по-смотрел на него. Джейн сдавленно вскрикнула.

– В чем дело, Джейн? – спросил Томс. – Вы ее видели? Слушайте, я дождусь перчаток?

– Не видела, сэр, – пробормотала медсестра.

– Играют неплохо, хотя по поводу наших профессиональных дел их следовало бы просветить. А вот ситуация исключительно надуманная. Что ж, надо приниматься за дело… – Не переставая болтать, он пошел в операционную и через минуту-другую позвал туда старшую сестру.

– Джейн! – Хирург посмотрел на девушку.

– Что?

– Это очень… очень сомнительное дело.

– Возможно, возмездие, – отозвалась сестра Харден.

– Что вы хотите сказать?

– О, ничего, – грустно произнесла она. – Похоже на греческую трагедию «Судьба отдает в наши руки врага». Хотя мистер Томс решил бы, что ситуация надуманна.

Филиппс медленно мыл руки в тазике со стерильной водой.

– Я ничего не знал о его болезни. Простая случайность, что я оказался здесь в этот час. Только-только вернулся из больницы Святого Иуды. Пытался отвертеться от операции, но его жена настояла. Она понятия не имеет, что мы поссорились.

– Тем более вряд ли ей известно, почему вы поссорились.

– Я все бы отдал, чтобы меня тут не было.

– И я тоже. Как вам кажется, какие я испытываю чувства?

Хирург стряхнул воду с перчаток и, держа руки перед собой, повернулся к Джейн. В это время он являл собой гротескную и где-то даже трогательную фигуру.

– Джейн, – прошептал он, – вы не передумали? Я так вас люблю.

– Нет, – ответила она. – Он мне омерзителен, я не желаю больше его видеть, но до тех пор, пока он жив, не могу выйти за вас замуж.

– Я вас не понимаю, – тяжело вздохнул хирург.

– Я сама себя не понимаю. Где уж вам меня понять?

– Я не остановлюсь – буду снова и снова просить вашей руки.

– Это ни к чему не приведет. Сознаю, я веду себя странно, но пока он здесь, я его заложница.

– Безумие! После того, как он с вами так поступил – он же вас отверг…

Джейн хрипло рассмеялась.

– О да! Все в соответствии с викторианской традицией. Я «опороченная девушка».

– Так продолжайте придерживаться викторианской традиции и позвольте мне сделать из вас «честную женщину».

– Постараюсь вести себя с вами как честная женщина. Объяснить то, что необъяснимо и унизительно. Я сказала ему, что хочу вести собственную жизнь – набираться опыта. Я обманывала себя, так же как и его, а в глубине души сознавала, что всего лишь дурочка, потерявшая голову вместе с сердцем. После того как все произошло, я поняла, как мало значения придает случившемуся он и как много – я. Надо было поддержать игру: пожать друг другу руки и расстаться друзьями – в общем, продолжать жить. И… не смогла. Гордость твердила, что необходимо пересилить себя. А я не сумела. Отвратительная банальность. Я его одновременно любила и ненавидела. Хотела удержать, хотя сознавала, что на это нет ни единого шанса, и жаждала причинить ему боль. Написала и так все ему и выложила. Кошмар продолжается до сих пор. Прошу вас, не заставляйте меня больше говорить на эту тему. Оставьте меня и позвольте, как умею, справляться самой со своей ситуацией.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Нет. Осторожно, кто-то идет!