Отметим нулевой морально-нравственный уровень подручного Берии и посмотрим, что говорит сам Лаврентий Павлович об этом преступлении.

Во время процесса на закрытом судебном заседании Специального судебного присутствия Верховного суда СССР, 18–23 декабря 1953 года, член суда Михайлов спросил Берию:

– Подсудимый Берия, в процессе предварительного следствия вы показывали: «Я признаю, что то, о чем свидетельствует Майрановский, является страшным, кровавым преступлением. Я давал Майрановскому задание о производстве опытов над осужденными к высшей мере наказания». Эти показания вы подтверждаете?

Берия:

– Да, подтверждаю.

Дальше Берия подтвердил все жуткие подробности работы секретной лаборатории.

Почему-то тогда ни у кого из членов суда не возник вопрос о причастности Берии к отравлению Сталина, хотя такое подозрение было бы вполне закономерным.

И, наконец, самое неопровержимое доказательство – признание самого Берии в убийстве Сталина!»[14]

Таким образом, версия В. Карпова об убийстве И. В. Сталина целиком и полностью основывается на «легенде Лозгачева», в которой автор версии не увидел ни единого противоречия с реальной действительностью. В. Карпову даже не потребовалось сверить отдельные факты, изложенные в «легенде Лозгачева», с версией Н. С. Хрущева. В. Карпов своей уверенностью в том, что «легенда Лозгачева» однозначно отражает события, случившиеся в те тревожные дни на ближней даче, тем самым подтвердил, что цель, стоявшая в 1977 году перед составителями этой легенды, достигнута. Он ни на минуту не усомнился в том, что охрана Сталина вела себя совершенно неадекватно. Он настойчиво повторял «избитые» другими исследователями нелепости о том, что Берия руководил охраной и лабораторией Майрановского, организовал отстранение самых преданных Сталину приближенных людей (Власик, Поскребышев), санкционировал и «дело врачей» и т. п. В. Карпов не мог не знать, что Л. П. Берия с конца 1945 года никакого отношения к спецслужбам не имел, а объединенное ведомство из бывших МВД и МГБ он возглавил уже после смерти И. В. Сталина.

Приведенные письма бывшего начальника спецлаборатории Г. М. Майрановского – это фальсификации чистой воды, поскольку после низвержения Берии Хрущевым на него можно было «валить» все, что угодно.

Таким образом, версия «убийства Сталина» по В. Карпову ни на шаг не приблизила нас к разгадке «таинственной смерти Сталина», с одной стороны. С другой стороны, она еще раз убедительно показала необычайную живучесть «легенды Лозгачева», несмотря на ее очевидную надуманность и фантастичность.

После Н. Зеньковича еще более «развернутую» версию объяснения «загадки смерти Сталина» выдвинул известный историк и биограф И. В. Сталина Ю. Емельянов, неоднократно возвращающийся к данной теме в ряде своих сочинений, в которых он творчески объединил обе версии очевидцев смерти Сталина[15]. С одной стороны, воспользовался «легендой Лозгачева», подвергнув ее достаточно серьезному критическому анализу, с другой стороны, практически без всяких «изъятий» приводит версию Хрущева, «записав», таким образом, в число предполагаемых убийц Сталина всю «Четверку». Однако «злым гением» в организации «убийства Сталина» он все-таки «выводит» Л. П. Берию, несмотря на явные нестыковки используемых версий.

Убедительным свидетельством того, что Сталин был отравлен, по мнению Ю. Емельянова, является внезапная смерть лидера чехословацких коммунистов Клемента Готвальда, последовавшая 14 марта 1953 года сразу же после его возвращения из Москвы, где он присутствовал на похоронах Сталина: