– Нам нужно поговорить с людьми из части Поульсена в Рювангене, – сказала она. – Никого ближе у него не было, насколько я понимаю.

– Логично.

Он смотрел на стол, за которым только что сидела Лунд. На табличке значилось его имя. Она ставила кружку с кофе на бумаги, после чего на одном из отчетов экспертизы осталось большое пятно. Он нахмурился, аккуратно сложил документы в стопку. Потом собрал ручки, которыми она пользовалась, и расставил их в специальные держатели.

Лунд вынула изо рта жвачку с намерением прилепить ее куда-нибудь под столешницу прямо на глазах у Странге, но вовремя опомнилась и бросила в урну. Странге указал рукой на половину стола:

– Тут свободно. А вот тут… – Он обвел рукой. – Тут мое место.

– Это всего лишь стол, Странге, а не ваше… собственное государство.

Он наклонился и провел пальцем линию через стол.

– Теперь это государство, вот граница. И ничто не должно пересекать ее.

Лунд собрала свои ручки, кружку, ноутбук, ключи и открытую пачку салфеток, перенесла на предназначенную ей половину и сложила как можно аккуратнее.

– Всего лишь стол, – повторила она.

Среди разного канцелярского скарба стоял бумажный красно-белый флаг Дании на невысокой палочке – должно быть, остался после какого-нибудь праздника в отделе. С серьезным лицом Странге взял его в руку и установил на линии раздела, после чего, сложив руки на груди, воззрился на Лунд.

Она отдала ему честь, обошла стол и уселась со своей стороны.

Вернулся Брикс. Он протянул Лунд ее новое удостоверение. Фотографию вклеили старую. Лунд взглянула на женщину с неулыбчивым лицом, длинными темными волосами и большими глазами, которые пристально смотрели в объектив, словно пытаясь найти что-то недосягаемое для других. За два года она мало изменилась, во всяком случае, так она считала. Фотография ей все так же не нравилась.

– И вы должны всегда носить с собой это.

Брикс вручил ей стандартный полицейский пистолет, девятимиллиметровый «глок». Его очень любил Майер и всегда носил на ремне, даже в здании управления.

– Странге покажет вам, где у нас гардероб. В отделе многое переменилось с тех пор, как вы здесь работали. Мы стали более…

Брикс смотрел ей прямо в лицо.

– Какими? – спросила Лунд.

– Более профессиональными, – ответил он и отправился заниматься другими делами.

– Ну что, едем? – спросил Странге.

Она не могла отвести глаз от пистолета в черной кобуре. Оружие Лунд не любила, оно казалось ей признанием поражения.

Странге демонстративно потопал ногами.

– Иду, иду, – сказала она и сунула «глок» в сумку, к пакетикам жвачки и носовым платкам.

Полковник Торстен Ярнвиг сидел на диване и смотрел по телевизору новости; в смежной комнате его дочь гладила белье и складывала в шкаф. В Рювангене уже ввели повышенные меры безопасности. Воинская часть жила по установленным правилам, здесь строго следовали процедурам и соблюдали иерархию – от Ярнвига к Согарду и далее к подчиненным вроде Саида Биляля. Армия – это мир в миниатюре, разделенный званиями и рангами, которые определяют отношения между людьми. Всю свою взрослую жизнь Ярнвиг работал в этих рамках и усвоил, что без них ни одно сообщество людей не могло бы нормально существовать.

На экране появился Томас Бук, новый министр юстиции, такой непохожий на политика: полный, с клочковатой порослью на щеках и подбородке и с озадаченным выражением лица.

– Обе жертвы по долгу службы находились за рубежом, – говорил Бук перед лесом микрофонов. – Вероятно, их убийство было возмездием за наше участие в военных действиях против террористов.