Он настолько расстроился, что недавно даже разоткровенничался насчет несуразных трат жены с другом, лечившимся от тяжелой депрессии после долгого и мучительного развода. За водкой с мартини – напитком, коим Том за последние месяцы увлекался все больше, – Брюс Уоттс поведал ему о существовании особого типа людей, по натуре не способных удержаться от безрассудного мотовства, но это лечится. Том подумал, не подхватила ли Келли слишком тяжелую форму этой «болезни» – и если да, как с этим бороться.

– Привет, Билл, это Рон! – тем временем снова завопил Увалень. – Да-да, верно, тот самый! Просто я подумал, что мне стоит по-быстрому рассказать тебе… Черт! Билл! Алло!

Том, не поворачивая головы, покосился на соседа. Судя по всему, его мобильник заглох. Вот уж смилостивился Господь! Иногда и в самом деле в него поверишь! И тут же послышалось пиликанье другого телефона.

«Да это же мой», – понял он, почувствовав вибрацию в кармане рубашки. Украдкой оглядевшись, Том достал его, посмотрел на определитель номера и закричал что было сил:

– Привет, дорогая! Я в поезде! В по-ез-де! Я опаздываю! – Он улыбнулся Увальню, наслаждаясь краткими мгновениями мести.

Пока он говорил с Келли, понизив голос до более цивилизованного тона, поезд затормозил на станции Престон-парк, последней остановке перед Брайтоном. Увалень, подхватив крошечную, дешевого вида пластиковую сумку и матерчатую тележку, вышел. Состав двинулся дальше, и лишь через несколько секунд после окончания разговора Том заметил на соседнем сиденье забытый компакт-диск.

Он подобрал его и осмотрел, пытаясь найти хоть что-нибудь, указывающее на имя владельца. Диск лежал в коробочке из дымчатого пластика – без каких-либо наклеек или надписей. Открыв ее, Том достал серебристый диск, перевернул его и тщательно изучил со всех сторон, но так ничего и не обнаружил. Что ж, он вставит его в свой компьютер, откроет и посмотрит, нет ли там чего полезного, а нет, так отдаст в бюро находок. Не то чтобы Увалень этого заслуживал…

По обе стороны железнодорожных путей постепенно поднимались высокие меловые утесы, затем тот, что слева, уступил место домам и парку. Еще несколько минут – и Том в Брайтоне. Времени возиться с компакт-диском уже не было, придется посмотреть его вечером.

Будь у Тома хотя бы малейшее представление, в какой кошмар эта чертова штуковина вскоре ввергнет его жизнь, он бы и пальцем к ней не притронулся!

Щурясь от низкого закатного солнца, Джейни в панике сверилась с часами на приборной доске «Мини Купера» и тут же вперила взгляд в наручный браслет. 19.55. Боже!

– Обжорик, мы уже почти дома! – звенящим от волнения голосом бросила она, проклиная вечно забитую брайтонскую прибрежную автостраду и себя за то, что не выбрала другую дорогу. Затем отправила в рот подушечку жвачки.

В отличие от хозяйки, кот не намечал на сегодня никаких страстных свиданий и никуда не торопился. Он спокойно сидел в корзине-переноске на переднем сиденье машины, мрачно взирая на мир сквозь прутья решетки, – возможно, разнервничался, да и кому понравится ветеринарный осмотр? Джейни протянула руку, чтобы переноска не качалась, когда она слишком быстро свернула на свою улицу, и сбросила скорость, подыскивая место для парковки.

Она вернулась намного позже, чем рассчитывала – ее задержал шеф, – надо же, чтобы именно сегодня! Как нарочно подгадал! Пришлось помочь готовить материалы для завтрашнего разбирательства с клиентом по одному особенно каверзному делу о разводе.

Клиент был нахальным и самоуверенным, хотя и смазливым бездельником, женившимся на богатой наследнице и теперь рассчитывавшим отхватить от ее состояния изрядный куш. Джейни возненавидела его с того самого момента, как несколько месяцев назад впервые увидела в кабинете шефа: с ее точки зрения, это был типичный паразит, и девушка втайне надеялась, что он не получит ни пенни. Она никогда не делилась подобными соображениями с шефом, хотя и подозревала, что он испытывает те же самые чувства.