– Почти на месте, – сказал он.

Проехали мимо большого желтого восьмиугольного дорожного знака с изображением черного велосипеда, остановились на перекрестке за скелетом елки, увенчанной сверху иголками, напоминающими плохо сделанный парик. Впереди поднимается крутой лысый склон с отдельными кустами, словно приклеенными липучкой.

Англичанка Лиза всего два месяца в Австралии. Недавно перебралась из Перта в Мельбурн, и для нее все здесь внове.

– Когда ты тут был в последний раз? – спросила она.

– Давно не был – пожалуй, лет десять. В детстве родители меня сюда возили, – объяснил Эм-Джей. – Это было их любимое место. Тебе понравится. Йо-хо-хо!

В неожиданном возбуждении он нажал на акселератор, машина рванулась вперед, резко вывернула на хайвей под визг колес и громкие выхлопы из трубы.

Через несколько минут они миновали указатель на высоком шесте с надписью «Барвон-Ривер», после чего Эм-Джей притормозил, стал поглядывать вправо, пока не доехал до другой таблички, которая гласила: «Стонхевен и Поллок- Форд».

Вскоре он тормознул, свернув на песчаную дорожку.

– Почти наверняка приехали.

Пропрыгали еще ярдов пятьсот. Справа широкое поле, слева кусты и невидимый из машины речной берег. Проехали мост с железным решетчатым парапетом на старых кирпичных устоях, потом обзор загородили густые заросли. Колея вдруг глубоко нырнула, снова поднялась, широко развернулась на несколько ярдов и кончилась в сухой траве за кустами.

Эм-Джей остановил машину, подняв клубы пыли.

– Добро пожаловать в рай.

Они поцеловались. Через несколько минут выбрались из машины. Кругом полная тишина и жара. Похрипывает автомобильный двигатель. Где-то свистнул шалашник – йо-хо! – и сразу умолк. Далеко внизу журчит вода, а еще дальше под жгучим полуденным солнцем высятся голые коричневые холмы с редкими акациями и эвкалиптами. Тишина столь полная и напряженная, что кажется, будто они одни на планете.

– Боже, – молвила Лиза, – до чего красиво.

Зажужжала муха, она отмахнулась от нее, потом от другой.

– Милые старые мухи, – пробормотал Эм-Джей. – Точно то самое место.

– Они тебя явно помнят! – воскликнула Лиза, когда ей на лоб села третья муха.

Эм-Джей ее игриво шлепнул, быстро замахал рукой перед лицом, отгоняя налетающие стаи. Обхватил Лизу за плечи, повел сквозь кусты.

– Здесь мы обычно привязывали каноэ.

Девушка взглянула вниз с крутого, заросшего папоротником песчаного склона – естественного стапеля на реке, текущей на добрых тридцать ярдов ниже. Вода тихая, как в мельничной запруде. На поверхности сидят стрекозы, питаясь комариными яйцами и личинками, другие кружат чуть выше. В водной глади четко, в резком фокусе отражаются кусты на дальнем берегу.

– Ух! – воскликнула она. – О-о-ох!.. Потрясающе!

Заметила белые вешки, расставленные по всему склону. На каждой черные знаки.

– Когда я был маленький, – сказал Эм-Джей, указывая на верхнюю вешку, – уровень воды доходил вот досюда.

Лиза насчитала ниже еще восемь вешек.

– Вода так сильно упала?

– Старое доброе глобальное потепление, – объяснил он.

Потом она увидела палаческую веревку с петлей, привязанную к обвисшей ветке дерева, толстой, как слоновья нога.

– Мы отсюда ныряли, – вспомнил Эм-Джей. – Вода была совсем близко.

Теперь до нее не меньше пяти ярдов.

Он стащил с себя футболку.

– Пошли?

– Давай сперва палатку поставим.

– Черт возьми, Лиза, мы с ней весь день провозимся. Я изжарился! – Эм-Джей продолжал раздеваться. – И мухи воду не любят.

– Попробуешь воду, скажешь, тогда я подумаю.

– Трусиха!

Лиза рассмеялась. Эм-Джей постоял голышом и исчез в кустах. Через несколько секунд появился в поле зрения, карабкаясь по ветке к веревке, казавшейся в высшей степени ненадежной, добрался, перевернулся, вцепился в нее.