Она в своей торопливой манере ответила:

– Бьюла Бертли. Вечером я уже называла себя полиции.

– Знаю, – кивнул Хемингуэй. – Но я попросил ваше полное имя. – Их взгляды встретились: Бьюла смотрела с вызовом, он – требовательно. – Имя Бьюла я помню, но у вас есть, кажется, и другое имя, иностранное. И фамилия ваша была не Бертли.

– О чем вы говорите?

– У меня цепкая память на лица, ваше я бы ни за что не забыл.

– Это ошибка. Вы считаете, что знаете меня, а я вас никогда в жизни не видела.

– Нет, потому что я не имел отношения к вашему делу. Просто оказался в тот день в суде. Предлагаю поговорить серьезно. Не надо врать, ложь меня утомляет. Имя?

Сначала у нее был такой вид, будто она не намерена отвечать, но потом Бьюла угрюмо произнесла:

– Франческа Бьюла Бертли Мериден.

– Так и знал, что имя иностранное, – пробормотал Хемингуэй, записывая услышанное. – Вам тогда дали девять месяцев? Растрата?

– И подлог.

– Сколько вам лет?

– Двадцать четыре.

– Родители?

– Умерли.

– Другие родственники?

– Есть дядя – хотя он предпочел бы, чтобы я о нем не вспоминала. Он не давал о себе знать с момента моего заключения. Наверное, уже забыл о моем существовании. Ему отлично удается забывать о неприятностях. – Бьюла мрачно взглянула на него. – Какое это имеет отношение к происшедшему здесь? Наверное, вы думаете, что раз меня признали виновной в краже и подлоге, то на меня можно повесить и это убийство?

– Без улик нельзя. Хотя опытный полицейский сумел бы состряпать изобличающие вас улики, верно? Избавьте меня от этого лепета! Вы не представляете, сколько раз я все это слышал. Вы давно знали Сэтона-Кэрью?

– С тех пор как вышла из тюрьмы.

– Где вы познакомились?

Бьюла замялась.

– Выкладывайте! – сказал Хемингуэй. – Что ему от вас понадобилось? Он любил протягивать руку помощи оступившимся дурочкам? Или это было светское знакомство?

– Нет. Мне посоветовали обратиться к нему. Сказали, что Сэтон-Кэрью найдет мне работу.

– Кто сказал?

– Одна женщина.

– Случайно, не из службы занятости?

– Нет, сокамерница.

– Любопытно! – воскликнул Хемингуэй. – Только не трудитесь убеждать меня, будто не ходили в службу занятости и в полицейский участок, потому что это я и так знаю и хочу обсудить совсем другое. С чего та женщина взяла, что Сэтон-Кэрью найдет вам работу?

Она усмехнулась:

– Не знаю. То есть тогда не знала… Еще полгода назад за мной следили. Наверное, она думала, что Сэтон-Кэрью найдет мне применение. Так и получилось: он направил меня к миссис Хаддингтон. Это устроило всех: Сэтон-Кэрью получил ее признательность, она – секретаря, которая безропотно сносит все ее издевки, я – твердую заработную плату.

– Похоже на благотворительность, вам не кажется? Чем занимался Сэтон-Кэрью?

– Понятия не имею.

– Бросьте! – прикрикнул Хемингуэй. – Вы пару раз намекали, будто он был дурным человеком, то есть вы кое-что о нем знали. Перестаньте изображать Красную Шапочку, я не Серый Волк! Серый Волк пугал бы вас наказанием за то, что не явились в полицию после условно-досрочного освобождения, а я, обратите внимание, об этом помалкиваю. Вы попали в переплет, и лучший выход – выложить все начистоту.

– Я думала, до угроз еще далеко! – усмехнулась Бьюла.

Хемингуэй вздохнул:

– Пока вы здесь единственная с судимостью. У вас нет алиби. Вы купили проволоку, которой Сэтон-Кэрью был потом задушен. Если из этих слагаемых у вас получается не та сумма, что у меня, то вы гораздо умнее, чем я предполагал! Хотя это мало о чем говорит, – добавил он язвительно.

Бьюла прищурилась и заговорила сквозь стиснутые зубы: