– Нет. Спасибо, не люблю глотать таблетки. И потом, от стресса таблетки не помогут.

– Тогда глоток виски!

– Виски я тоже не люблю. Оно так противно воняет!

Финлей возмутился до глубины своей шотландской души:

– Дорогая моя девочка! Как может вода жизни противно вонять? Так можно договориться до чего угодно! Кстати, хочу вас предостеречь: не описывайте другим подробно, как выглядела убитая. Понимаю, я сам напросился, я не должен был заводить разговор о… том, что произошло. Полиция нас не похвалит. Одно неосторожное слово может вдохновить какого-нибудь психа или подскажет убийцам, как замести следы, да бог знает что еще. По крайней мере, так мне говорили. Ну а теперь давайте осмотрим больную!

Они вместе зашагали по двору. Эмма перестала с маниакальным упорством скрести ослицу и отошла в сторону, раскрасневшаяся, вспотевшая, растрепанная. Она вытерла грязной ладошкой лицо, оставив на веснушчатом лице грязный след.

– Здрасте, мистер Росс, – с опаской произнесла она.

– Здравствуй, Эмма! Ты такая красная, что вот-вот загоришься. Посиди, отдохни немного, пока я осмотрю старушку Мод.

Ослица повернула уродливую голову и злобно покосилась на ветеринара, задрав толстую верхнюю губу и обнажив стертые зубы.

– Да, Эмма, иди ко мне в вагончик и налей себе апельсинового сока, – предложила Зои.

– Я хочу знать, чем болеет Мод! – упрямо заявила Эмма.

– Ты обязательно все узнаешь. Я все тебе расскажу, как только ты дашь мистеру Россу возможность осмотреть Мод.

– Вы не собираетесь ее усыпить?

– Боже правый, нет, – бодро ответил ветеринар. – Ну, Эмма, катись отсюда!

Эмма неуверенно улыбнулась ветеринару и побрела к старому ржавому автоприцепу, служившему Зои домом. По пути она часто и недоверчиво оглядывалась через плечо.

– Иди сюда, старушка! – приказал Финлей.

Мод фыркнула и сделала крохотный шажок вперед.

Ветеринар ощупал ослицу опытными руками, осмотрел ее зубы, причем она позволила ему сделать это на удивление покладисто, ласково потянул ослицу за длинное, болтающееся ухо и вернулся к Зои, взволнованно ждущей его решения.

– А ну, проведите ее.

Зои взнуздала ослицу и потянула вперед. Мод шагала неуверенно, как будто ей было больно.

– Как она ест?

– Иногда у нее несварение, но в целом ест нормально.

– Трудно ей вставать из положения лежа?

– Да. Мне кажется, поэтому она старается вообще не ложиться. Я думаю, она все понимает. Кстати, она сама повредила себе переднюю ногу. Один раз она попыталась встать и задела ногой стену…

– Все может быть, все может быть. – Финлей похлопал Мод по шее. – Буду с вами откровенен. Ваша подопечная очень старая дама, по ослиным меркам. Не знаю, как она переживет предстоящую зиму. По крайней мере, – ветеринар обвел рукой обветшалые строения, – в таких условиях. Ей нужен нормальный теплый денник, который не продувался бы сквозняками.

– Мы даже в таких условиях вряд ли долго пробудем, не говоря уже о лучших! – мрачно ответила Зои. – Если Шумахер сдержит слово, совсем скоро нас всех – и животных, и меня – выгонят на улицу.

– Но если вы и на зиму останетесь здесь и ничего не изменится, я бы настоятельно рекомендовал избавить старушку от страданий.

– Она не страдает! – Зои смерила ветеринара пламенным взглядом.

– Да, дорогая моя, – ласково сказал Финлей, думая: до чего же Зои, которой уже больше двадцати, похожа на одиннадцатилетнюю Эмму. Обе одинаково преданы дряхлым и слабым созданиям. – Пока она не страдает, потому что сейчас ее сбитую холку согревает солнце. Но наступит сырая, дождливая погода, а ее ревматические колени… – Ветеринар покачал головой. – Она будет очень мучиться. Скорее всего, она сляжет и уже не встанет. А потом – пневмония. Если Мод не перевести в теплый и сухой денник, ей, милая моя девочка, придется очень плохо. И никакие ваши заботы не защитят ее от страданий. Вы меня знаете. Я никогда не стану усыплять животное, если можно его спасти. Но я решительно возражаю против того, чтобы Мод проводила зиму в вашей конюшне-развалюхе. Такое место совершенно не подходит для больных и ослабленных животных.