Баздырев резко повернулся к патологоанатому, жестко произнес:

– Кого ты показываешь? Где тело Зайцева?

– Вы что, с ума тут все посходили? – ошалело отреагировал Куроедов.

– Это он... – растерянно пробормотал патологоанатом, сорвал простыню с тела. – Вот его бирка!

Он показал на бирку, висевшую на пальце ноги покойника. И в самом деле значилось: Зайцев Борис Петрович.

– Нет, нет! – Алла кипящим взглядом окатила онемевших мужчин. – Где Борис? Куда вы дели Бориса? Скажите же мне... Выродки! Уроды! Где мой муж?!

У нее подкосились ноги, и Ребров еле успел подхватить женщину, посадил на табурет.

– Так кто же это тогда? – растерянно глянул на присутствующих патологоанатом.

– И вы меня об этом спрашиваете, гражданин Малосольный? – громыхнул Баздырев. – Итак, суду все ясно... И с тобой тоже. Труп подменили! Сколько тебе заплатили за это? Две, три тысячи баксов?

Патологоанатом стал бледнее трупа.

– Мне ничего не платили! – возмутился патологоанатом. – Это какое-то недоразумение... У этого бомжа была бирка с одним только именем «Гриша».

– У этого? – уточнил Баздырев, показав на труп.

– Да!

– И куда же сбежало это «недоразумение» с биркой бомжа по имени Гриша?

Пытаясь осмыслить жуткую ситуацию, патологоанатом, похоже, впал в ступор. Его глаза остановились, а в голове набатом зазвучала мелодия «Вечерний звон».

– Слушай, Вася, меня внимательно. – Максимыч перешел на задушевный тон. – Я, майор Баздырев, даю тебе на ответ ровно три с половиной секунды. Или ты сейчас будешь мертвее этого трупа, – кивнул он на тело.

Патологоанатом, встрепенувшись, просевшим дискантом произнес:

– Его увезли в крематорий...

– Что?! – не поверил Баздырев.

Алла встала, как мертвая из гроба, судороги исказили ее лицо.

– Как вы посмели? В какой еще крематорий?!

Она шагнула к нему, патологоанатом отпрянул:

– В наш районный...

Видя, что женщина пока не собирается вырвать ему глаза или порвать как медицинскую перчатку, неожиданно густым баском пояснил: – Я тут ни при чем, мне, видите ли, приказали.

– Кто приказал? – тут же отреагировал Баздырев.

Уже с напором патологоанатом пояснил:

– Приезжал заместитель главного санитарного врача Москвы, сказал: немедленно отвезти в крематорий невостребованные трупы месячной давности. Разорался тут, говорит, разводим тут антисанитарию, трупы с червями, обещал разогнать всех, уволить.

Он пожал плечами, снова обвел взглядом присутствующих, но сочувствия не дождался. В обители смерти патологоанатом – не друг.

– Когда его отвезли? – нетерпеливо спросил Баздырев.

Патологоанатом глянул на настенные часы, развел руками:

– Полтора часа назад.

– Догнать! – глянув на свои часы, бросил Баздырев. – На какой машине увезли?

– Ну, на нашей, такая, типа «буханки»...

– Номер какой?

– В журнале записан.

– Где журнал? – Баздырев терял терпение: морг – чертово место, где время для «гостей» остановилось навсегда.

Малосольный бросился в соседнее помещение, принес журнал.

– Вот номер машины.

– Ребров, надо перехватить.

– А если план «Перехват» объявить? – предложил Куроедов, ошалевший от перспективы «документирования» этого могильного водевиля.

– Пока я его согласую, покойного можно будет не только кремировать, но и воскресить, – брякнул Баздырев и, спохватившись, глянул на Аллу, – простите...

Но она не прореагировала.

– Телефон водителя знаешь? – Баздырев готов был душу вытрясти из Васи.

– Нет, – сделал вымученную гримасу патологоанатом.

– А крематория?

– Где-то в журнале записан. – Он раскрыл журнал: – Вот, вот этот...

Баздырев переписал номер машины и телефон в свой потрепанный блокнот, сунул его в карман.