– Часы снимай!

– Как же я без часов?

– Обойдешься! Ну!

Николай мысленно признал, что Натан действует грамотно. И это его успокоило: профессионалу всегда легче иметь дело с профессионалом, по крайней мере знаешь правила игры. Между тем Натан взвесил на ладони его часы, сказал:

– Ого! – Потом перевернул их и аж присвистнул: – Ни фига себе!

Николай отвернулся. Он знал, что нельзя было брать с собой эти часы, но и оставить их дома он тоже не мог – на задней крышке было выгравировано: «За Кабул. «Альфа». 1981».

– Так ты из «Альфы»? – Натан завел машину. – Это которая Амина хлопнула?

Николай промолчал.

– Ну идиоты! – Натан крутнул головой. – В Америку посылать человека с такими часами на руках! Ну не мудаки, а? – И, сунув пакет в карман джинсовой куртки, сказал примирительно: – Все отдам, не бзди. Завтра перед вылетом.

– Перед вылетом куда?

– Куда! Домой! Куда! – передразнил его Натан, ведя машину к выезду со стоянки. – А ты думал – в Майами, что ли? Утром сделаешь дело, и к двум часам мы снова здесь. На самолет и – домой! Чтоб духу твоего здесь не было!

Николай запаниковал. Как же так? Ему сказали «две недели», а оказывается, у него времени – только до завтрашнего утра! И все документы у этого еврея! Он опять посмотрел на бычью шею Натана. Конечно, в России он бы и думать не стал, каким приемом свернуть эту шею, руки сами нашли бы решение, но в том-то и дело, что он уже не в России, а тут. И тут нужно выбросить из головы все профессиональные рефлексы. Н-да, задача!

Миновав дорожные развязки и указатели, они выскочили на какое-то гудящее от машин шоссе, и Натан еще прибавил газу. Мелькали гигантские рекламные стенды: «Toyota», «SONY», «Finlandia», голая – чуть не на полкилометра – баба в солнечных очках. Потом слева, поверх деревьев и крыш, Николай увидел – как в мираже – знакомые по фото и кино очертания американских небоскребов.

– Манхэттен! Клево? – усмехнулся Натан, держа на спидометре 80 миль в час.

– Ничего… – Николай с трудом сдержал улыбку. Во-первых, потому, что этот Натан прокололся – хвастун он, хоть и профессионал. А во-вторых, вид серебристых небоскребов и ощущение полета машины по широченному шоссе еще раз подтверждали, что он принял правильное решение.

– А где же Нью-Йорк? – спросил он как можно небрежней.

– Так это и есть Нью-Йорк! Манхэттен, Квинс, Бруклин – пять районов у нас. «Боро» называются. Впрочем, тебе это ни к чему, ты их не увидишь.

– Почему?

– А потому! Чем меньше ты увидишь Америки, тем меньше сможешь в Москве физдить о своей поездке. Дошло? – И Натан свернул под знак «Triboro Bridge».

Ночь они провели в мотеле «Motor Inn» на западном берегу Гудзона. Единственное место, куда Натан свозил Николая перед этим, был магазин «СИМС», огромный, как ангар для «Ту-134», и забитый мужской и женской одеждой настолько, что, даже если запустить в него московскую публику, она за день тут всего не расхватает. В «СИМСе» Натан переодел Николая во все американское – костюм, туфли, рубашку, носки. И даже бейсбольную кепку купил ему аж за два доллара девяносто девять центов! А пакет с советской одеждой выбросил в мусорный ящик.

– Чтобы тут этим советским дерьмом не светился! – коротко объяснил он Николаю.

Но за ужином, когда они ели свиные ребрышки в китайской забегаловке рядом с мотелем, Натан разговорился:

– Ты не обижайся, Николай. Приехать в Америку и ничего не увидеть – я тебя понимаю. Но думаешь, мне охота терять тут вечер? Я этой китайской жратвы на дух не переношу – объелся в первый год эмиграции, когда баранку крутил, в такси. Нам бы с тобой сейчас соляночки съесть – нашей, брайтонской, в «Садко».