Живчик явно рассчитывал получить с адвоката комиссионные за хорошего денежного клиента, и тут не было ничего удивительного. Поэтому Владимир Александрович только уточнил на всякий случай:

– Десять процентов?

– Ну, побойтесь бога, надо бы прибавить! Я же ведь ее накачаю, чтобы она заплатила, сколько скажете…

– Никаких проблем. Двадцать процентов.

– Послушайте, Владимир Александрович, а что, если…

– Все. Закончили. Пойдемте, я вас провожу.

Проводив посетителя, Виноградов вернулся к себе в кабинет. Включил компьютер. Как он сказал, фамилия этой наследницы? Леверман?

Точно. Что-то давнее, смутно и мутно знакомое…

Для начала всеведущий Интернет выкатил на экран по запросу такое количество сведений, что разобраться в них у Владимира Александровича не хватило бы ни сил, ни времени, но достаточно оказалось добавить в поисковую строку слово «нумизмат», как все стало намного понятнее.

Женщина по имени Мария Леверман на страницах сетевых изданий, практически, не упоминалась. Зато ее покойный отец Леонид Борисович, судя по журналистским расследованиям прошлых лет, оставил след не только в отечественной нумизматике, но и в отечественном же криминале. Имя среди серьезных коллекционеров он сделал себе еще относительно молодым человеком, в середине семидесятых. Но тогда же, по молодости, не смог удержаться в тени, из-за чего заработал в определенных кругах небезопасную репутацию подпольного миллионера. Спустя какое-то время его, разумеется, арестовали сотрудники КГБ и отобрали в доход государства все, что нашли на квартире и даче. Срок, зато, Леонид Леверман получил относительно небольшой – в те времена за незаконные операции с валютными ценностями, к которым относились также старинные золотые и серебряные монеты, можно было присесть намного основательнее. Освободился он, вроде, условно-досрочно и почти без проблем выехал в США. Как и все тогда, через Вену. Однако Леонид Борисович, в отличие от подавляющего большинства советских эмигрантов того времени, сделал этот прекрасный город не просто промежуточным пунктом на пути дальше за океан или в государство Израиль. Вена стала на много лет местом его постоянного жительства. Именно здесь Леверман снова сделал себе имя и состояние – составлял нумизматические каталоги, консультировал аукционы монет и наград, формировал коллекции для банков. В девяностые Леонид Борисович на какое-то время вернулся в новую Россию, где, по слухам, помогал начинающим олигархам вывести и легализовать за границей капиталы через нумизматику. Занимался он, также по слухам, и контрабандой «культурных ценностей» – с кем-то что-то не поделил, попал в поле зрения организованной преступности, и через какое-то время стало известно о его скоропостижной смерти при взрыве личной автомашины.

Произошло это печальное событие давным-давно, еще во второй половине девяностых. Леонида Борисовича вместе с водителем похоронили, и никто больше об этой истории не вспоминал – что же тут удивляться, по тем временам покушения и разборки подобного рода считались настолько обыденными, что не все из них даже попадали в общероссийскую криминальную хронику…

Владимир Александрович отодвинул клавиатуру и прошелся на кухню, заваривать чай. Это было чем-то вроде его личной неписаной привилегии – пить чай или кофе у себя в кабинете, прямо на рабочем месте. Остальные коллеги и специалисты в их офисе такого безобразия себе никогда не позволяли.

Вернувшись, адвокат выдвинул ящик стола и положил перед собой монету.

Подержал. Рассмотрел. Ощутил благородную тяжесть металла. Потом опять вернулся в Интернет.