– Что ты, Оленька. Ну чем я могу обидеть Лялю?

Надевать туфли было противно. Он взял на кухне бумажные салфетки и проложил ими мокрое место. Но тошнотворный запах кошачьей мочи мучил его, он разулся, снял носок и ехал оставшийся путь, неудобно нажимая на педаль голой ногой. «Дурацкая кошка, – думал он. – Что она себе придумала?»

Поведение Ляли начинало его тревожить.

В субботу Ольга, здоровье которой, кстати, последние несколько дней пошло на лад, предложила ему остаться. У него было много работы, он далеко за полночь засиделся над документами и еле добрался до дивана, на который только успел упасть, глаза закрылись сами собой, а когда утром проснулся, бумаги были изодраны, разбросаны по полу и перепутаны. Он схватил кошку, мирно спящую на кресле, и стал тыкать ее носом в испорченные листы:

– Нельзя, нельзя так делать!

Ляля спросонья визжала, извивалась и царапалась.

– Марк, отпусти кошку, – услышал он ледяной голос за спиной. – И зайди, пожалуйста, ко мне, когда сможешь.

Он обернулся. В дверях немым укором стояла Ольга. Он хотел объясниться. Но она молча развернулась и ушла. Марк так и остался стоять, держа Лялю за шкирку. Потом выругался, отшвырнул кошку в сторону и стал собирать разбросанные по полу бумаги. «Ненормальные, ненормальные бабы».

Перед отъездом он зашел к Ольге. Она полулежала, отвернувшись к окну, и гладила Лялю, свернувшуюся у нее на ногах. При появлении Марка кошка спрыгнула и вышла из комнаты. Ольга бросила быстрый взгляд ей вслед и, не удостоив им Марка, тут же снова отвернулась. Голос ее звучал обиженно:

– Я хотела доверить тебе Лялю, единственное дорогое существо, которое послал мне Гриша как утешение от одиночества. Но сейчас вижу, что ошибалась. Я хочу попросить тебя, если это не составит труда, переделать завещание на Владлену. Если тебе это сложно, привези мне еще раз Андрея, или я сама съезжу в Москву.

– О Господи! – Марк вытер лоб тыльной стороной ладони. – Оля, ну что ты придумала? Можешь не волноваться за свою кошку. Я ее не оставлю.

– Не оставишь. Возможно. Но будешь обижать. Ты уже это делаешь. Хорошо, я сама займусь завещанием.

– Ты сошла с ума. Одумайся. Владлена чужой, совершенно посторонний человек. На каком основании ты это делаешь? Это глупо, в конце концов.

– Во-первых, Владлена мне не чужая. Чужие так не заботятся. А во-вторых, не знала, Марк, что ты такой жадный.

– Хорошо, Оля, я все сделаю. Завтра приеду с подготовленными бумагами, и ты их подпишешь, а сейчас мне пора.

Обиженный и растерянный, он переписал паспортные данные домработницы и поехал. За облаком пыли, которое поднялось от резко дернувшей с места машины, стояла Владлена и улыбалась. «Парник для перца и помидоров надо будет разбить в том углу вместо пары кустов сирени. Там дом не загораживает солнце целый день», – подумала она и затворила калитку.

Конец ознакомительного фрагмента.