Так что этот вариант тоже отпадает.

Тогда где же состоится покушение?

В душе Виктора Семеновича шевельнулось едва уловимое сомнение. А может, на этот раз Лиса все-таки ошибается? Или хуже того, агент раскрыт абвером, и теперь военная разведка сливает через него заведомую дезинформацию?

Нет, вряд ли…

Такой человек, как Лиса, с ее обостренным чувством восприятия окружающей обстановки, не может не почуять интереса к своей персоне со стороны немецких спецслужб. Наверняка она нашла бы способ сообщить, что раскрыта. Следовательно, нужно исходить из того, что информация вполне достоверная. Да, в любом случае исходить надо именно из этого.

Виктор Семенович вспомнил о том, что через два дня Сталин собирался отправиться в Сочи – лечить ноги. Вагон у него бронированный, да и вообще поезд больше будет напоминать крепость на колесах – вряд ли кто из диверсантов отважится нападать на Хозяина в пути. По всей железнодорожной трассе в охранении будут находиться дивизии НКВД, которые не допустят никакой подозрительной возни рядом с железнодорожным полотном.

Остается – Сочи.

Но ведь и там товарищ Сталин будет хорошо защищен. Его тамошняя резиденция располагается в лесу на возвышенности, с которой отлично просматривается вся местность. Чаща вокруг содержит немало взрывоопасных сюрпризов, которые станут для нападавших последним в их жизни препятствием.

Тогда где же?

И тут Абакумова осенило – лечебница! Вот она – ахиллесова пята!

По долгу службы Абакумову приходилось бывать в этой лечебнице не однажды. Территория ее была застроена небольшими домиками для персонала, между которыми широко разрослись кусты сирени и вечнозеленого тиса. Здесь, в этих зарослях, найдется немало потаенных, хитрых уголков, где мог затаиться враг.

Что ж, надо быть готовым к самому худшему. Подняв трубку, Абакумов коротко распорядился:

– Маркова ко мне!

Лешак открыл глаза. С улыбкой отметил, что на деревянной перекладине под потолком были развешаны для просушки портянки. Все-таки странно устроен человек… Быть может, уже через пару часов парням отправляться в небытие, а они заботятся о сиюминутном удобстве. Взгляды его спутников спокойные, даже где-то умиротворенные, какие бывают у людей, вошедших в транс.

Он посмотрел на часы. Стрелки показывали пятнадцать ноль-ноль. Товарищ Сталин уже разместился в ванне и распаривает свои суставы.

Лешаку было известно, что вождь никогда не раздевался в присутствии посторонних и предпочитает принимать ванны в полнейшем одиночестве. Это значительно облегчало их задачу. Важно только пройти в коридор, а дальше их ожидает ванная комната с голым Иосифом Виссарионовичем.

Он усмехнулся. Плескающийся в чугунной ванне Сталин – презабавное зрелище. Хорошо бы убедиться в этом воочию.

– Собираемся, – распорядился Лешак.

Без лишних разговоров все трое быстро собрались. В который раз проверили надежность оружия и подошли к Лешаку.

– Первый, посвети, – сказал он, протянув фонарь Боровику.

Первый взял фонарь и направил пучок желтого света на замочную скважину. В какой-то момент, поддавшись минутной слабости, Лешак хотел было спросить, как зовут каждого из них (ведь не на гулянье же они идут, а на смерть). Но расчетливый профессионализм все-таки взял верх. Неизвестно, как сложатся ближайшие пятнадцать минут, а лишняя информация может погубить многих. Не стоит нарушать инструкции. Ведь каждая строка инструкции написана кровью. Пусть все будет так, как есть. Все эти три месяца он был для них Лешаком, себя они называли поскромнее: Первый и Второй. Он же про себя звал их Боровиком и Хорьком.