Потом, когда они тренировались в защитных комбинезонах на полигоне не с обычным оружием, а с «маркерами», убедился, что инструктор его же руками умудрялся поразить несколько целей вокруг, прикрываясь самим Максимом как щитом. А потом оружие оказывалось уже в руках инструктора.

То же самое он сейчас и использовал. Захват руки с пистолетом его лежавшего рядом на земле противника сопровождался такими же короткими, частыми и болезненными тычками, то локтем по ушной раковине, то коленом. Главное, что пистолет оказался снятым с предохранителя, правда, не с взведенным курком. Но из любого пистолета можно стрелять так называемым «самовзводом», когда курок взводится и бьет по капсюлю патрона в момент нажатия на спусковой крючок.

Второй противник в момент падения действовал грамотно, и, приземлившись на спину, он уже держал в руке выхваченное откуда-то оружие. Рывок в его сторону стволом, два выстрела «чпокают» почти дуплетом. Но первый выстрел в ногу тому противнику, который был зажат в тисках его рук, а вторая пуля угодила в плечо его напарника.

Теперь, когда противник ранен, справиться с ним было легче. Максим чуть перевернул тело раненого, и ствол оказался направлен в сторону выхода из магазина. Парень с девушкой как раз оказались в дверном проеме. Два выстрела по ногам, один из которых, кажется, достиг цели, и парочка мгновенно метнулась назад. Короткий удар с рывком, и пистолет оказался в руках Максима.

Перекат, в результате которого он оказался в положении на корточках, быстрый взгляд вокруг и рывок в сторону лестницы, спускавшейся к воде и катеру. Правда, попутно он успел ударить ногой по руке второго противника, раненного в плечо, и выбить пистолет, который улетел в канал. И сейчас, и во время схватки Максим помнил, что голову нужно держать подбородком к груди, как бы «набычившись». Из окна напротив могут снимать всю схватку на камеру, а под таким углом его лицо идентифицировать будет нельзя. Ладно, пусть его лик попадет в базы чьей-то разведки, хуже, если оно попадет в руки местной полиции, а ему ведь еще придется удирать и отсюда, и из страны.

Водитель моторки, который стоял, склонившись над раненым итальянцем, как раз поднял голову вверх, чтобы понять, что там за возня. Максим на бегу выпустил в него две пули и съехал по ступеням вниз. Два кровавых пятна мгновенно расплылись на груди водителя моторки и он, покачнувшись, завалился на бок и рухнул в воду.

Максим подхватил итальянца, который лежал, скорчившись и держась обеими руками за живот, и перевалил в катер. Агент так и не выпустил из рук свернутую в трубочку газету. Катер взревел мотором и, постепенно задирая нос, понесся по каналу в сторону моря. Две пули свистнули совсем рядом, с треском разлетелся плексиглас ветрового обтекателя. Максим чуть повернул руль, прижимая суденышко к левой стенке канала. Несколько секунд, пока там сзади не успели спуститься на пирс, а теперь зигзагами! Все, на расстоянии больше пятидесяти метров пистолет уже не оружие, а так…

– Ну, как вы? – спросил Максим по-итальянски, пытаясь повернуть агента на спину.

Тот поднял перекошенное от боли побелевшее лицо и посмотрел на Максима. Во взгляде было и недоверие, и обреченность в предчувствии близкой смерти. Понятно было, что агент не жилец.

– Вы… тот? – наконец разлепил агент синеющие губы.

– Тот, тот, – с улыбкой закивал Максим и произнес пароль. – Вас надо в больницу.

Итальянец медленно, с трудом, отрицательно покачал головой. То, что Максим не стал от него требовать «посылку», а говорил о помощи, наверное, подкупило умирающего. А может, он был уже в том состоянии, когда перед смертью ему хотелось говорить не о пуле в животе, а о более важных на этот момент вещах.