— У въезда в село стояла таверна «Сытый кот», где готовили вкуснейшие потрошки в горшочках. Лучшие в Карнаэле, клянусь!

Райли заговорщически подмигнул, наклонился, подхватил мешок Эвелины, закинул его на другое плечо и рысцой — откуда только силы взялись — затрусил вперед, весело оглядываясь на ходу.

— Райли! — крикнула Эвелина. — Стой, балбесина!

Но делать ничего не оставалось, кроме как следовать за резвящимся королем.

«Ладно, поужинаем и вернемся на маршрут, — успокоила себя мейджи. — Что плохого может случиться?»

Скоро и она ощутила аромат наваристой похлебки и свежего хлеба. Райли спустился с пригорка и ждал ее у обочины наезженной дороги — земля спеклась в твердую корку, идти стало так же удобно, как по мостовым Граппы.

В этот поздний час путников почти не было, лишь у самого въезда в деревню их обогнала пустая телега. Весьма кстати. Мужичок, заросший бородой по самые уши, подтвердил, что «Сытый кот» стоит на прежнем месте: «Что ему сделается!» И махнул рукой в сторону двухэтажного строения, единственного во всей округе.

Уже через несколько минут Эви плюхнулась на лавку, с наслаждением вытянула уставшие ноги, откинулась на стену и прикрыла глаза. Сквозь веки видела алые всполохи жарко натопленного камина и так разомлела от жары, что с трудом боролась со сном.

Услышала, как Раулар заказывает два «Толстых Мурлыки», и хихикнула:

— Они точно здесь не котов готовят?

— Обижаешь, девка, — оскорбился разносчик. — Хозяин лучшую свинью зарезал, еще утром хрюкала.

Эви в свою очередь хотела обидеться на «девку», но вспомнила, что в деревнях так называют всех незамужних девушек.

Кажется, она все-таки задремала. Очнулась от стука выставляемой на стол посуды. Два глиняных горшка, исходящих паром. Две кружки с темным пенным напитком. Блюдо с ржаным хлебом. Проглотила слюнки.

Райли, довольный, будто лично сам все это готовил, протянул ей деревянную ложку. Потер руки.

— Ну, приступим! Жуй, морковка. Это невероятная штука!

Они оба так устали и проголодались, что на разговор сил уже не осталось. Ели молча, улыбались друг другу с набитым ртом. Зал таверны не был заполнен и на четверть. Местные жители цедили пиво, двое в городской одежде — приезжие — ужинали. У камина жалась баба с двумя ребятишками, у ног лежали узлы — видать, не от хорошей жизни пустилась в путь.

Дверь открылась, разбавляя застоявшийся дух таверны свежим воздухом, и впустила в зал пятерку мужчин. Один из них — старый знакомец. Тот самый бородач, что указал дорогу.

Они сели неподалеку, заказали выпивку. И вроде не о чем волноваться: пришли люди отдохнуть после трудового дня, но Эви не понравилось, как то один, то другой стрелял глазами в их сторону, как они переговаривались вполголоса, оценивающе разглядывая Райли.

Раулар же после вкусного ужина сиял благодушной улыбкой. С сожалением отодвинул на край стола опустевший горшочек.

Тотчас же возник разносчик.

— Не желаете еще чего-нибудь? Есть засахаренные фрукты для вашей дамы.

Вот как! Слово-то какое вспомнил — «дамы»!

— Эви, ты ведь любишь цукаты! — обрадовался Раулар. — Да, несите. Персиков, абрикос и, если есть, дыню.

— Ничего не нужно, — прошипела Эвелина. — Райли, нам пора!

— Я подумал, может быть, заночевать…

— Идем!

Она встала, схватила мешок. Мужики за соседним столом переглянулись. А тут еще Раулар, вместо того чтобы выудить из кошелька монету, высыпал на ладонь сразу горсть, надеясь отыскать среди золота серебрушку - расплатиться за трапезу.

Эвелина схватила золотой, сунула в руки работника и потянула упирающегося короля к двери.