– Прости, Лед, – без малейшего раскаяния проронил стриженый и в один ход снял с доски три аметистовые фигуры и пару нефритовых.

– Ты лучше не извиняйся, а тренируйся, пусть не проигрывать – все равно не умеешь, – но хотя бы затягивать партию, – наставительно посоветовал шатен.

– Правильно, слушай Искру! Он у нас про выгоду все знает! – с готовностью подхватил блондин Лед. – Упражняйся в тактическом отступлении!

– В следующий раз, – пообещал Пепел и сделал еще один ход, практически довершая разгром фиолетового воинства.

Игроки заулыбались этому присловью, как чему-то привычному, повторяемому не один раз.

Бдзинг! Трах! Вместе с метровой вазой тончайшего фарфора эпохи Лианона Чокнутого в уютной гостиной разбилась и приятная атмосфера, в которой велась игра.

– Развлекаетесь?! – со зловещей доброжелательностью уточнила эффектная брюнетка, гневно сверкая яркими синими очами. Прекрасный лик ее был лишен печати возраста, но не гнева. Красавица в роскошно расшитом платье, над которым сломали глаза и иглы с полсотни вышивальщиц, притопнула востроносой туфелькой.

– Да, мама, – покорно согласились все трое под аккомпанемент разлетающихся на осколки парных чаш времен Гелиора Непредсказуемого.

– А что, родина в опасности? – с вежливым вниманием, изысканно закамуфлировавшим некоторую иронию, проникновенно уточнил Лед.

– Да! – выкрикнула разъяренная женщина. – Семью Владычицы обливают грязью, а вы… вы развлекаетесь, вместо того чтобы грудью встать на защиту чести рода!

– Кого убить? – меланхолично уточнил Пепел, в серых глазах затеплился огонек интереса.

Искра, не говоря ни слова, двинулся совершать подвиг. Он приблизился к синеглазой фурии и обнял ее, поглаживая по спине.

– Не знаю, – уже спокойнее вздохнула Владычица, затихшая в объятиях сына. Воздух еще потрескивал от бурлящей силы и пах озоном, но украшавшая комнату антикварная посуда перестала жалобно позванивать, прощаясь с жизнью.

Оставив недоигранную партию, мужчины обосновались на полукруглом диване, усадив мать в середину, и приготовились слушать. Владычица обладала вспыльчивым нравом, по счастью не унаследованным в полной мере ни одним из отпрысков, однако умела оборачивать темперамент себе и государству на пользу. Когда надо, Ана сдерживала свои чувства, а порой нарочно отпускала вожжи, чтобы припугнуть особо несговорчивых своим характером и буйной магией, подавляющей все иные силы на территории государства.

Плюсом то было для страны или минусом – над этим вопросом ломали копья политологи, экономисты, философы и маги-теоретики не один век, впрочем, спор оставался чисто умозрительным. Пока на престоле царила династия Гиалов, награжденная или проклятая сим даром богов, ни один маг чуждой крови, будь он уроженец королевства или гость из далеких земель, не мог пользоваться волшебством любой разновидности в пределах Альрахана. Только зачарованные предметы, и только те, которые были дозволены короной.

Бокал вина, к которому так и не притронулся Пепел, и ваза с орехами, конфетами и фруктами, которыми лакомился Искра, оказались в полном распоряжении Аны, так же как и все внимание сыновей.

Владычица пригубила красное андольское и, откушав пару мелких орешков корде, поведала:

– Некая тварь получила доступ к секретной информации, касающейся семьи и государства.

– Убить? – снова повторил рацпредложение Пепел, и никто из братьев не мог определить, то ли он серьезно, то ли таким нехитрым способом решил повеселить расстроенную мать.

– Позже – непременно, – согласилась Ана столь жестко, что степень вины предполагаемого преступника стала для родственников очевидна.