То, что туалетная комната для персонала оказалась рядом, было чистым везением. Дмитрий потянул дверь за ручку и тут же шмыгнул в кабинку, потому что услышал, как в другой кабинке кто-то сливает воду. Дождавшись, когда человек покинет помещение, Дмитрий вышел и выглянул в окно. Вот она, родимая! Чуть левее стояла вышка с поднятой площадкой. Самая обычная строительная вышка, имеющая две ноги, два колеса для перемещения и систему из тросов и блоков – ручную лебедку для поднятия площадки на уровень второго этажа. Тут монтировали кондиционер, и вышку не убрали. Спасибо вам за это!

Дмитрий быстро открыл окно, взобрался на подоконник с ногами и примерился. С больным боком такие акробатические этюды выполнять сложно, но после укола он боли не чувствовал, как не чувствовал и некоторой части мышц. Это было плохо, потому что их можно травмировать, если вообще не свалиться во время прыжка. Однако надо рисковать!

Оттолкнувшись ногами, он вытянул руки и поймал ограждение вышки. Ударившись не очень сильно коленом, успел встать на перекрестье стальных уголков. Теперь вниз, вниз. Самое неприятное было услышать грозный окрик местного начальника или полицейского. Только не это, только не это, мысленно повторял Дмитрий, ловко перебирая руками и ногами. Вот и старый растрескавшийся асфальт, последний прыжок, отряхнуть руки и…

Народ потянулся на посадку. Дмитрий присел, делая вид, что завязывает шнурок, потом пристроился к жиденькой цепочке пассажиров, двигающихся к пузатенькому «МИ-2». Пассажиров было немного, всего семеро. И вертолет стоял к аэропорту правым боком. Это очень хорошо, потому что люк для пассажиров в «МИ-2» располагается с левой стороны, которую диспетчеру сейчас было не видно.

Посадка закончилась, пассажиры перестали возиться и ерзать на узких и неудобных сиденьях. Загудели двигатели, и над головой со свистом начали раскручиваться лопасти винта. Сразу стало шумно, тесный салон как ватой наполнился шумом, грохотом и воем. Ливанов выглянул в иллюминатор и посмотрел, как лопасти сливаются в сплошной круг над машиной. Пора, надо все делать сейчас, пока вертолет не сдвинулся с места. Наверняка радиообмен уже произошел, запуск двигателей разрешен, выруливание на взлетную площадку разрешено, взлет разрешен. Теперь осталось устроить совсем маленькую заминку. Эх, начальство, конечно, голову оторвет за такие фокусы. Ладно, отбрешутся! Когда дело коснется возврата препарата и задержания похитителей, тогда многое простится, на многое закроют глаза. Это прокуратуре по фигу, это для нее любое преступление – преступление. А для заказчика и силовых структур есть вещи первоочередные, наиболее важные. Сколько раз уже прикрывали, заминали… Обойдется; сейчас главное – догнать, выполнить задачу!

Ливанов поднялся и прошел, спотыкаясь о чужие колени, к пилотской кабине. Постучав пилота по плечу, он глянул на приборы и понял, что чуть не опоздал. Обороты двигателя почти на максимуме, и вертолет вот-вот начнет взлетать. А подвергать опасности пассажиров нельзя. Это уже перебор!

Пилот обернулся недовольно и почти без удивления. Укол в шею, и руки летчика соскользнули с рычагов. Ливанов перегнулся через расслабленное тело и сместил рычаг газа, чтобы не упали обороты. Потом с озабоченным лицом вернулся в салон и наклонился к двум мужикам на передних сиденьях.

– Ребята, пилоту плохо! – пришлось орать прямо в уши пассажирам. – Надо вытащить его наружу! Сердце! Скорее!

Двое мужиков, по виду геологов, сначала вытаращились на Ливанова, потом кинулись за ним следом отстегивать, поднимать пилота и тащить через салон к двери. Остальные пассажиры замерли в неописуемом недоумении. Ливанов наблюдал всю сцену, прикидывая момент, когда недоумение пассажиров перерастет в дикую неуправляемую панику. Этого допускать по его плану было нельзя.