– Аарон торговал наркотиками?

Корнелиус вскинул брови:

– А это вас удивляет?

Саймон и Ингрид обменялись быстрыми взглядами. Нет, это их нисколько не удивляет.

– Дело в том, что, когда наркоману нужна доза, вы можете хоть защитников НФЛ поставить на его пути, он все равно прорвется. Так что все, о чем я говорю сейчас – ну, то, что она мчалась как сумасшедшая, – в этом не было ничего странного.

– А в чем тогда было странное?

– На лице у Пейдж я заметил синяки.

У Саймона даже зашумело в ушах, а собственный голос зазвучал словно откуда-то издалека:

– Синяки?

– И кровь тоже. Словно ее избивали.

Саймон сжал кулаки. Его охватила ярость, горячая волна прокатилась по всему телу. Наркотики, наркоша, обдолбанная, что там еще – он ведь мог что-то с этим сделать, как-нибудь остановить все это.

И кто-то избил его девочку.

Саймон живо представил себе, как безжалостная рука складывается в кулак – сжимается, как сжались сейчас его кулаки, – потом кулак отходит назад, на лице презрительная ухмылка, и этот кулак врезается в беззащитное лицо его дочери.

Жгучая злость, бешеная ярость бушевала в его груди.

Если это был Аарон и если каким-то чудом Аарон оказался бы сейчас перед ним, Саймон убил бы его, ни секунды не колеблясь. Без всякой жалости. И не чувствуя себя виноватым.

Прикончил бы его на месте.

Саймон снова ощутил теплую ладонь Ингрид, она взяла его за руку, возможно пытаясь привести в чувство.

– Я понимаю, каково вам сейчас, – сказал Корнелиус, глядя Саймону в глаза.

– И что вы тогда сделали? – спросил Саймон.

– А кто говорил, что я что-то делал?

– Но вы ведь поняли, что я сейчас чувствую, – сказал Саймон.

– Это не значит, что я что-то сделал. Я ей не отец.

– Значит, пожали плечами и занялись своими делами?

– Возможно.

Саймон покачал головой:

– Не верю, что вы могли спустить ему такое.

– Я его не убивал, – сказал Корнелиус.

– Если это сделали вы, – сказал Саймон, – дальше этой комнаты ничего не пойдет.

Корнелиус бросил быстрый взгляд на Ингрид. Она кивнула, как бы пытаясь подбодрить его.

– Пожалуйста, расскажите, что было дальше.

Корнелиус потеребил седую бороду. Снова оглядел комнату с таким видом, будто оказался в ней в первый раз в жизни и увидел, насколько она запущенная.

– Да, я поднялся сюда.

– И?..

– Постучал в дверь. Она была заперта. Тогда я достал свой ключ. Как сделал это сегодня. Открыл дверь…

Музыка наверху умолкла. В комнате стало совсем тихо.

Корнелиус посмотрел на матрас на полу справа.

– Аарон лежал вот здесь. В отключке. Воняло так, что трудно было дышать. Мне хотелось поскорей убежать и забыть обо всем.

Он замолчал.

– И что вы сделали? – спросила Ингрид.

– Осмотрел костяшки его пальцев.

– Простите?

– Костяшки пальцев на правой руке Аарона были ободраны. Ссадины были свежие. И тогда я все понял. А чего тут удивительного, подумал я. Конечно, это он ее бил. Я, значит, стоял над ним…

Он опять замолчал. На этот раз с закрытыми глазами.

Ингрид шагнула к нему.

– Все нормально, – сказала она.

– Как я говорил уже, Ингрид, я целыми днями об этом думал. Может быть… может быть, я сделал бы больше, будь такая возможность. Не знаю. Если бы этот подонок не спал. Если бы он не спал и попытался что-то объяснить, оправдаться. Может, тогда бы я просто пошумел, и все. Вы меня понимаете? Ну вот, стою я и гляжу на этот кусок дерьма. И может быть, на этот раз, после того, что я увидел… ну вот я и подумал, что сделаю что-нибудь, а не просто покачаю головой и поплетусь прочь.

Корнелиус открыл глаза.

– Но я ничего не сделал.

– Вы ушли оттуда, – сказала Ингрид.