Но это я так… кокетливо промямлила. Я знала: он мне понравится. Когда кончаешь с мужчиной всю неделю, одновременно, сильно и легко, есть большая вероятность, что он понравится.

В общем, я его увидела. И он меня. Мы нашли друг друга на Фейсбуке. Открыли фотографии и хором заорали:

– Ааааааааааааааааааааааааааааааааа!

Мы зависли минут на пять. Это очень интересное ощущение – увидеть мужчину, с которым уже был секс. Может быть, это даже интереснее, чем сначала увидеть, а потом заняться сексом. Сюрприз!

Что я увидела? Кошмар ходячий я увидела. Самец гориллы с серебряной спиной был на фото. Губы большие и четко прорисованые, капризные губы типичного сладострастника. И плечи мягкие, плечи, довольные жизнью, на расслабоне у Лерочки плечи. Никуда не спешит, ни за кем не бежит. Глаза еврейские, козе понятно, большие черные глаза, живые, но спокойные. Активный, но вменяемый. И лоб, опять же, что очень важно, высокий.

Ха! И улыбка. Знакомая такая улыбка, как у мальчика, который напакостил и веселится. Была у него одна фотография, где он на сцене с девочками. Девочки ему подпевали в красных полуплатьях, Лера почти смеялся, и рот был открыт широко, но подбородок ушел немного назад. «Смотрите, какой я хороший» – это улыбка моего отца. Мой отец улыбается так же, когда кокетничает. Я заметила это мимолетное сходство. Наверно, все артисты и бабники улыбаются одинаково.

«Ну как?» – Лера спросил.

«Я пойду… – отвечаю. – Пойду уже… Пора мне… Пока».

Он в это время открыл мою фотографию и откинулся в кресло. А потом опять в монитор и увеличивать, увеличивать. Только успел мне послать вдогонку:

«Сучка! Какой у тебя размер?»

Я так и знала. Увидел сиськи и разволновался, с перепуга проехал на красный. Жена позвала его прокатиться в супермаркет. И только пальмы на разделительной полосе мелькали у Лерочки перед глазами. Ни светофор, ни полицейскую машину не увидел.

А я вообще на дорогу не смотрела! Солнце я видела! И облака над городом. И город мне нравился. Я нажала на тормоза в последнюю минуту. Из-за троллейбуса выходили люди. Толпа старух обступила мою машину. Бабки били сумками по капоту и орали:

– Дура! Смотри, куда прешь!

Энергичные бабки живут в нашем городе. Я сама испугалась. Еще бы, чуть не врезалась в эту толпу, которая всегда собирается на широком перекрестке у перехода к рынку. Я опустила стекло. «Извините, – говорю. – Ради Бога! Извините!»

– Понакупили права! – ругались бабки.

И тетка одна, я упала от этой тетки! Она достала из сумки черное гнилое яблоко и бросила ко мне в салон. Не сразу бросила. Целилась сначала и спрашивала:

– Хочешь, яблоком брошу? А? Сейчас яблоком в тебя брошу. Хочешь?

– Бросай, бросай уже, – говорю.

Сумасшедшая тетка запулила мне в салон свою гнилушку. Откуда, думаю, у нее с собой это черное яблоко? Ну, надо же… Я просто поражаюсь, какие странные люди живут в этом мерзейшем городе. Это же надо такое придумать: женщина носит с собой гнилое яблоко. И ждет, намеренно ждет случая, чтобы в кого-нибудь запустить.

А я не спорю – виновата. Стою. Пропускаю людей. Улыбаюсь. Девушка по зебре шла, я эту девушку часто вижу на этом переходе. Больная девушка, с заметной формой ДЦП. Она всегда тут ходит, вихляясь и так приволакивая ноги, как обычно идут с люди с этой болезнью. У нее был легкий красный шарфик, и юбка, весенняя пестрая юбка на ней болталась, а девушка счастливая была. И шарфик совершенно бесполезный летел за ней. И я, конечно, сразу кинула эту девушку в корзинку своих оправданий: «Дивитеся, люди! И эта дама без вариантов на размножение идет и крутит своим шарфом и юбкой. Неужто мне нельзя разочек, всего разочек, да и то понарошке, снять свою вечную паранджу?».