– Ладно, Сашка, вали отсюда, дел полно, ― сказал Степан. ― Поручение заберешь у дежурного через пару часов, если какие вопросы ― обращайтесь к Анфисе, дело у нее. Вопросы есть?

– Никак нет.

– Вали тогда.

Мы покинули кабинет станового пристава с разными чувствами. Маша ― с облегчением, что я все же не обманул ее, а я ― с ощущением того, что о чем-то я Степана Битюгова спросить забыл. О чем-то важном.

– Куда теперь? ― спросила Маша на улице вполне уже бодрым голосом.

– Пошли Велиссу навестим. Расспросим ее, что за порталы в Дурное болото открываться могут.

– Ты знаешь… ― сказала Маша. ― Я в свое время слышала, что в середине болот есть острова. Причем такие, что на них тебе ничто не грозит. То, что рождается в болотах, всегда направлено своей агрессией наружу, от центра.

– Это кто тебе такое сказал? ― заинтересовался я.

– Учитель.

– Из пришлых?

– Нет, он из аборигенов, ― улыбнулась она. ― Он говорил, что это как глаз урагана ― все вокруг трещит и шатается, кругом беда, а в середине ― полный штиль. Вот и Дурные болота ― это нечто вроде перманентной магической бури. От центра к краям которая развивается. И тот, кто сумеет обосноваться там, будет жить безопасней, чем в любой крепости. Но без сильного маяка туда портал не наведешь. Там все время завихрения, унесет не пойми куда.

– А как туда маяк доставить?

– Не знаю, ― пожала плечами колдунья. ― Я вообще пока порталы открывать не умею. У меня в рюкзаке учебник по порталам ― как раз учить собиралась.

Велисса вер-Бран жила на противоположной от меня стороне Холма, так что дорога пешком заняла минут пятнадцать. Жила она на первый и неискушенный взгляд, скромно, в одноэтажном деревянном домике вроде моего, но побольше. С двумя спальнями, как здесь принято говорить. Ворота с какими-то выкованными из меди колдовскими символами были заперты, но калитка открыта. На воротах сидели два здоровенных черных котяры, мрачно поглядывающих на нас желтыми глазами. Точно ведь ― не просто так. Каждый из котов размером с небольшую рысь, кинется сверху ― мало не покажется. Вдвоем вообще в клочки порвут. Но не кинулись, пропустили.

Мы прошли через ухоженный двор, в котором с кустами каких-то цветов возилась смуглая девушка-аборигенка в мокрой от мелкого дождя накидке. Девушка была откуда-то с юга, судя по внешности. На нас она не обратила ни малейшего внимания, будто нас и не было.

Двор вообще зарос цветами, какими-то причудливыми деревьями. Домик тоже был на диво неплох ― я только поначалу решил, что он похож на мою простецкую избу. И вовсе не похож. Этот был светлым, из покрытого каким-то прозрачным лаком идеально обработанного бревна, со вставками из дикого камня, крытый самой настоящей листовой медью. Хороший домик, в общем, красивый. В дальнем углу двора ― еще один, маленький, для прислуги. Под навесом стоит небольшой, но дорогой вездеход «стриж».[18] Велисса не только перебралась к нам сюда, поближе к прогрессу, но и сама сидит за рулем, что для аристократки-аборигенки, каковой она и является, невероятная степень эмансипированности. По всем правилам, ее кучер, читай ― шофер, возить должен.

Мы поднялись на выстланное серым гранитом крыльцо я постучал в дверь, взявшись за ручку молотка в виде павлиньего хвоста. Дверь распахнулась почти сразу же, но не магией. Ее открыла сестра-близнец девушки, копающейся в саду.

– Я от станового пристава, ― сказал я ей, показав свою серебряную бляху. ― Могу я поговорить с госпожой вер-Бран?

Девушка ничего не сказала, лишь отступила в сторону и сделала приглашающий жест. Мы вошли в прихожую, она приняла наши дождевики. Затем провела нас в гостиную, где перед включенным радио, по которому передавали музыку, сидела Велисса вер-Бран, покуривая длинную сигару с марихуаной. У местной аристократии, кстати, это вполне допустимая в обществе привычка.