Мое заявление о том, что продолжаем загорать, вызвало неискреннее разочарование у всех присутствующих. Было заметно, что в бой пока никто не рвется, а все с удовольствием отдыхают на палубе после приключений последних дней. Даже азартная Лари с откровенным удовольствием предавалась ничегонеделанью и Машу подкалывала лениво и беззлобно. Гномы босиком и в одних портках сидели на палубе, скрестив ноги по-восточному, и очищали от смазки какие-то детали судового дизеля, разложив их на куске брезента. Маша лежала на спине, закинув босые ноги на планшир, и просто рассматривала медленно плывущие над нами облака, и опять что-то жевала. Бутерброд, кажется.

Признаться, я и сам не слишком рвался в битву. Лимит приключений на год я исчерпал за последние дня три с избытком. Другое дело, что, как говорят в народе, назвался груздем – так не… не болтай много, в общем, а я таковым груздем назвался, когда обрадовался сумме награды, объявленной за Пантелееву голову. Но, в общем, и сам нечаянному отдыху был рад, и остаток дня провел лениво и бездельно. А телеграмма от Вяльцева пришла с разрешением на временную экспроприацию баржи «до выяснения степени участия официального владельца в антигосударственных действиях, направленных на подрыв устоев…» и так далее, в общем. Я подумал да и плюнул на ночной выход на реку. Все равно уже поздно, гномы с дизелем возятся, дамы вообще разбалделись, короче – завтра. Все завтра. Это у нас типа устремленность в будущее. Тем более что гнать нас отсюда никто не собирается. Даже пост сняли у пирса и пригласили ужинать в гарнизонную столовую, от чего мы, впрочем, вежливо отказались.

Конец ознакомительного фрагмента.