– Ты про паек-то не переживай. – Лизка плюхнулась обратно, зевнула. – Все равно она нам его отдает, подкармливает. Себе только папироски забирает.

Я вспомнила, как красавица Нина, грациозно присев на подоконник, затягивается табачным дымом и выпускает его тонкой струйкой в сторону приоткрытой форточки – ну, актриса и актриса!

– Странная она… – задумчиво шепнула я.

– Еще бы! – снова хмыкнув, согласилась Лиза. – Пообщаешься с мертвяками – поди и не такой странной станешь.

– Почему же с мертвяками? – немножко обиделась я за Нину. – Не все же ее пациенты умирают?

Лизка прыснула и прикрыла рот уголком подушки, прислушалась – не разбудили ли соседок? – затем задорно глянула на меня, сверкнула хитрыми глазищами:

– Да ты и впрямь не знаешь, что ли?! Не сказали тебе разве? Некромантка наша Нина, не-кро-мант-ка!

Я даже не сразу поняла – некрологи, что ли, составляет? А потом вспомнила слово, и похолодела, и вытаращила в темноте глаза.

Все мои знакомые маги, разумеется, ушли на фронт в первых рядах добровольцев – а как же иначе? Чародеи, которые обладают способностями, превышающими способности обычных советских людей, – разве не они должны быть примером для подражания, разве не на них возложена самая большая ответственность? Кто-то стал политруком и проводил с солдатами беседы перед боем, силой собственного сердца заставляя вчерашних учителей и комбайнеров, инженеров и столяров поверить в святость воинского долга. Кто-то попал в разведку и отводил глаза неприятелю, пока разведгруппа пробиралась по тылам. Кто-то в госпиталях, подобных нашему, заговаривал боль и помогал ранам поскорее затягиваться. Кто-то, умея проникнуть в чужие мысли, заставлял вражеского танкиста отвернуть в сторону, прямиком на минное поле. Их было мало, самых обычных и вместе с тем самых разных советских магов, и не всегда им удавалось то, ради чего они рвались на передовую, – ровно так же не каждому солдату, в руках которого винтовка, удается попасть точно, подстрелить наступающего фашиста. Но каждый старался как мог, в меру своих способностей, и то, что их объединяло, помимо попавшей в страшную беду родины, – цвет их магии.

А тут – некромант. Черная магия. Древнее, дремучее, бесчеловечное колдовство. Я помнила, как в прошлом году одного старшекурсника исключили из комсомола и отчислили из нашего института за эксперименты с черной магией. Если бы мне кто-то сказал, что некроманты служат в частях гитлеровских войск, я бы ни на секунду не засомневалась в сказанном. Но чтобы в Красной Армии?!

Позднее я не выдержу, решусь, подойду и, дрожа от страха, прямо спрошу у Нины, что она потеряла тут, на фронте, почему не скрылась в глухой тайге, как сделали сотни, тысячи заботящихся исключительно о себе темных ведьм и колдунов, почему не перебежала на сторону неприятеля при первой же возможности. С интересом оглядев меня и оценив мою смелость и комсомольскую прямоту, Нина небрежно, будто шоколадку на стол, с усмешкой кинет мне: «А ты думаешь, родину только вы любить способны?» Но это будет позднее, на следующий день, а тогда, ночью, во мраке классной комнаты, сжавшись от ужаса в комочек, я жадно слушала то, что мне рассказывала о Нине Лизка.

Разумеется, ни один некромант не сумеет воскресить мертвого насовсем. Их колдовской уровень, их силы разнятся только тем, насколько давно умершего им удается вернуть к жизни и как долго продержать его «на этом свете». Нина, к сожалению, умела работать только со свежими трупами, именно поэтому так торопились наши разведчики: тот «язык» был не ранен, а убит, но убит меньше часа назад, и значит, имелся шанс, что медсестра-некромантка раскачает его, дабы получить ответы на интересующие комбата вопросы. А вот прошло бы больше двух часов – уже не факт, что вышло бы. Зато было у Нины другое достоинство: «держать» воскрешенного она могла долго. Ну, не бесконечно долго, конечно, все-таки мертвец остается «на этом свете» исключительно за счет жизненной силы самого некроманта, колдун буквально отдает трупу свою энергию, частичку самого себя, питает его, будто живая батарейка. Однажды под Вязьмой Нина, по Лизкиным словам, совершила настоящий подвиг: больше получаса «держала» не одного, не двоих, а сразу троих немцев. Для некроманта, если он не безумец, подобное расточительство попросту невероятно, поскольку восстановиться после такого бывает крайне проблематично. В итоге нужные сведения от убитых фрицев были получены, батальон успел перестроиться, и потому потери оказались не такими ужасными.