Седьмой этаж. Не то чтобы прям страшно, Гриня же держит, он сильный, а я не очень-то и тяжёлая, но всё равно некомфортно. Ну… я, хотя бы, в белье.

– Думай там! – рявкает Эмир из номера.

Нервно так, зло. Вот чего он? Как будто мало мне всего остального… Эмоции нахлобучили с такой неистовой силой, что я попросту расплакалась. В моём теперешнем положении это было страсть как неудобно, пришлось закрыть лицо ладонями, потому что стекающие на лоб слёзы начали раздражать, но остановиться было невозможно.

– Линда, ну чего ты? – тоскливо тянет чувствительный Миша, высунувшись в окно.

– Не обращай внимания, – высекает Эмир сурово, – это её фишка – плакать по требованию.

– Эмир, она не придуривается… – замечает осторожно. – Гриш, хорош.

– Нет! – вновь рявкает Эмир. – Либо вниз, либо выкладывает всё!

– Да как она оттуда… – цедит Миша, разозлившись, и пытается ухватить меня за локти, но Гриша отпускает одну мою ногу и моё тело делает крен в сторону. – Григорий, мать твою!

Я убрала руки от лица в тот момент, когда Миша забрался на подоконник в попытке дотянуться до меня.

– Слезь оттуда, спаситель херов! – осаживает его Эмир нервным возгласом.

Миша бросает на него беглый взгляд, резко подаётся вперёд, всё так же протягивая руку, и упирается коленом в сугроб на козырьке, пытаясь дотянуться. Но с моего ракурса было отлично видно, что сделал он это напрасно. Хлипкая конструкция со скрежетом прогнулась под его весом, и Миша ухнул вниз.

– Твою мать! – рявкнули мужчины на несколько голосов, Лиля взвизгнула, Гриша дёрнулся, но я успела поймать своего спасителя за руку, тут же крепко вцепившись второй рукой в его запястье.

Миша задрал голову, кисло улыбнулся и задвинул нравоучительно:

– Если бы так Павла держала, мы бы в этой ситуации не оказались.

– Гриша! – рычу грозно. – Вытаскивай немедленно!

– Ага, – брякает Гриня коротко и не двигается, – только как?

– Так же, как свесил, только наоборот! – верещу с истеричными нотками, чувствуя, как слабеет захват на руке Миши.

– Мать честная! – послышался снизу незнакомый мужской голос, а через мгновение я увидела руки Эмира, крепко обхватывающие ноги Миши.

– Держу, Линда, – проговаривает Эмир чётко. – Отпускай.

Но я лишь вцепилась ещё крепче.

– Линда, отпусти, он дышит мне в пах, – сдавленно смеётся Миша, – и тут так холодно, что мне даже нравится.

Я фыркнула и с трудом разжала скрюченные напряжением пальцы, успев увидеть, как Эмир втаскивает его в номер этажом ниже, прежде чем Гриша втащил меня.

– Ты как? – лебезит Лиля, когда Гриша возвращает моему телу правильное положение, но я игнорирую её заботу, приходя в себя и одеваясь, а когда возвращаются мужчины, сверлю Мишу въедливым взглядом.

– А если бы не поймала? М? – пытаюсь быть суровой, но поджимаю губы, с трудом сдерживая порыв вновь расплакаться.

– Я тебе доверяю, – пожимает плечами с неизменной улыбкой. – Тебе, Грише, который держал тебя, а Эмиру теперь даже больше, чем раньше. Очень интимно получилось.

– Мудила, – беззлобно фыркает Эмир и устало опускается на кровать. – Я не понимаю, Линда. Никто не понимает, если начистоту. Я не собираюсь лезть в личное, но…

– Ты меня со свадьбы похитил, – ржу нервно. – Странные представления о «не лезу»!

– Чисто технически – нет, – Эмир нахально ухмыляется и заканчивает мысль: – Но почему ты нам не сказала? Про Ларионова, как минимум.

– Сказала, – бормочу тихо.

– Нет, Линда. Ты дала задание Кошелеву, рассчитывая, что тот передаст Филюку, а тот – всем остальным. И угадай, в какой момент сломалась сарафанка?