Кристина распахивает глаза шире.

— Сучка! — выпаливает.

— А ты идиотка, — шиплю в ответ, глядя в упор на нее, — если веришь во все, что он говорит. Да, я тоже верила ему, но ты… не понимаю, как верила ему ты. Для него изначально было важнее что-то вытянуть из моего отца, чем быть только с тобой. И это по его рассказу. В реальности же… все куда паршивее, Кристина.

— Да пошла ты! Он меня любит! Будешь пытаться отравить нам жизнь — пожалеешь! Все поняла?!

Отпускает руку подруги и срывается мимо, слегка задевая меня плечом. Подружка ее тоже убегать, пища ее имя и догоняя.

Шумно выдыхаю и какие-то секунды стою на месте, переваривая.

Не думаю, что Кристина совсем пропустила мои слова мимо ушей. Конечно она задумалась. Ей полезно задуматься.

Но Ян, конечно, превзошел себя. В этом они с Кристиной похожи. Оба отлично сочиняют. Стоят друг друга. Правда, я не сомневаюсь, что когда придет время, и даже не я тому причина буду — он разведется с Вороновой. Он ее не любит. Он никого не любит. Только себя любимого.

Опомнившись, что пропустила важный звонок, достаю смартфон из кармана расстегнутого пальто. Стою, гадая, перезвонить или подождать нового звонка, а он сам мне снова звонит.

— Да, — отвечаю сразу, зажимая телефон между плечом и ухом, чтобы взять сумку и пакеты в одну руку поудобнее.

— Доброе утро, — его голос по телефону немного другой. — Оно ведь, надеюсь, доброе у тебя?

Улыбаюсь и, развернувшись, двигаюсь к эскалатору. Белье в следующий раз куплю.

— Доброе. А у тебя?

— Вполне. Как насчет встретиться сегодня?

— Прямо сегодня?

— А когда?.. Когда ты уже забудешь меня? Предпочитаю идти по горячим следам.

Могу как угодно пытаться себя сдерживать, но мне безумно приятно. Он, кстати, прав. Через пару дней, ну или даже через всего один, я могла бы засомневаться и отказаться.

— Ладно, ты меня убедил. Во сколько?

— В шесть. Я приеду за тобой.

— Окей, — начинаю спускаться по эскалатору и внезапно чувствую легкое головокружение, а еще снова подташнивает, как перед завтраком, в висках пульсирует. Что со мной? — К шести буду готова, — отвечаю ровным тоном, несмотря на самочувствие.

Не то чтобы я спешу закончить разговор, но мне, похоже, сейчас придется это сделать. Ян здесь. Он стоит прямо перед спуском. Ноги на ширине плеч, руки сцеплены впереди, напряженный весь.

Что-то мне подсказывает, что он здесь не случайно. Они тут все вместе.

— Мирослав… Мне пора. Позвони мне перед тем как подъедешь. За пару минут. Я выйду, — отключаюсь, когда почти спускаюсь.

Мне не пройти мимо него.

— Твоя невеста где-то рядом, — сообщаю ему.

— Все равно. Она уехала.

Какой же наглый у него взгляд, он прожигает меня им, стискивая челюсти.

— Ясно, — отвечаю и влепляю подонку пощечину. Несильную. Он ее заслужил. За язык свой. — Это тебе за то, что ты язык свой распускаешь!

— О чем ты?! — рычит Быстров, становясь ко мне еще ближе. — Что я еще успел сделать?!

— Ты все, что мог, уже сделал. Сейчас тебе что надо от меня?

— Мы вчера не договорили.

— Договорили. Уйди с моей дороги.

— Скажи мне честно, ты изменяла мне, когда мы были вместе?

— Какая теперь тебе разница?

— Я хочу, — у него проскальзывает мат сквозь зубы, — знать.

Врать не хочу, но и тешить его тем, что я была беспросветной дурой, которая принадлежала только ему — тоже не хочу.

— Я ничего тебе говорить не собираюсь. Еще хоть раз ты меня где-нибудь подкараулишь вот так, заговоришь со мной…

— То что? — не дает мне договорить, хватает за локоть и оттаскивает немного в сторону, потому что по эскалатору спускаются люди. — Ну, говори. Натравишь на меня своего нового хахаля?