Проследив за её взглядом, упираюсь глазами в бархатный диван в виде полукруга, на котором сидят двое мужчин в мантиях и словно заворожённые наблюдают за балериной.
— Думаю, это всего лишь прелюдия. Позже они захотят на неё не только смотреть, но и…
— О, достаточно, Дженна! — срываюсь я, не узнав своего хриплого голоса. — Если всё так, то находится здесь я не желаю, а это место стоит проверить на профпригодность. — отрицательно мотнув головой, заключаю я. — Это полное нарушение прав человека.
Молча выслушав меня, Джен медленно делает глоток вина, и её губы расплываются в мягкой улыбке.
— Можешь спросить балерину, насколько ей самой не нравится все это, — пожав плечами, отвечает подруга, а затем тяжело вздыхает. — Эва, люди сюда и приходят, чтобы воплощать любые фантазии. Никому из всех этих гостей не нужна мораль или призыв к разуму. Если балерина оказалась здесь, значит, возможно, у девочки есть свои личные мотивы стоять на сцене, закованной в цепи, — помедлив, она продолжает говорить. — Внешний мир это всего лишь вершина айсберга, Эванджелина. Глубина истинных человеческих желаний и мотивов спрятана куда глубже. Например, здесь.
4. Глава 3
Не ответив ничего Дженн, я продолжаю стоять и смотреть на эту мерзкую сцену перед собой, вызывающую отвращение и полное непринятие. Все вокруг словно погрузилось в психоделический кошмар, из которого я не могу выбраться и проснуться. Сомнения в том, что все это происходит наяву, только усиливаются, как только я обвожу взглядом зал и вновь застываю в оцепенении от новой порции отвращения.
В противоположном от балерины углу зала, за отдельным диваном, сидит мужчина, безжалостно поглощающий все блюда, выставленные на столе. Куски еды исчезают у него во рту под отвратительное чавканье, пока его сальные, пропитанные жиром пальцы, продолжают соскребать всё съедобное со стола и вновь подносить это ко рту.
Внезапно, он переводит свои безумные глаза на меня, и тошнота тут же поднимается из желудка и подступает комом к горлу. Кажется, что сейчас я уже не смогу удержаться, и все, что находится во мне, вырвется наружу.
— Я хочу уйти, Дженн.
Не выдерживая больше внутренней тяжести, быстро поворачиваюсь к подруге, но не нахожу ее поблизости. Нервно оглядываю зал, стараясь совладать с эмоциями и разглядеть ее черную маску с красными камнями среди одинаковых силуэтов окружающих меня гостей. Но мои попытки тщетны. Черт, где она?
Медленными шагами направляюсь к выходу, бросая тревожные взгляды в глаза незнакомцев, и, наконец, достигнув двери дергаю ручку, но в миг понимаю, что дверь заперта. Не может быть. Я точно помню, что мы пришли именно отсюда! Нет, и я никак не могла перепутать двери.
— Выход там.
Вздрагиваю, резко поворачиваясь на мужской голос и упираюсь в мужскую фигуру с улыбкой на лице.
— Тут только вход. — дружелюбным тоном объясняет он.
— Б-благодарю. — С трудом выдавливаю я, и тут же направляюсь в указанном им направлении.
Проскользнув в открытую арку, оказываюсь в коридоре, который змеится между высокими стенами, увешанными таинственными портретами и закрытыми дверями. Сердце учащенно бьется, порываясь выпрыгнуть из груди от щемящей паники. Тревожный шорох каблуков моих туфель теряется в мягком ворсе ковра, ведущего меня куда-то в неизвестность. Как я могла не заметить ее ухода? И почему она ничего не сказала мне? Боже, безумие! А если я ее не найду?
Минуя коридор, я поворачиваю за угол, и мои глаза сразу же ослепляет яркий свет, отчего я рефлекторно щурюсь, испытывая болезненное ощущение. Как только лучи света перебегают в другой конец зала, я наконец-то могу разглядеть то место, в котором оказалась. Эффект гипнотической музыки, окутывающей всё помещение, усиливает густой туман в виде опустившегося облака, застилающего весь пол. Все пространство усыпано чёрными полотнами тканей мантий людей, стоящих вокруг стола, с алюминиевым покрытием. Я скольжу глазами по фигуре девушки, сидящей на столе, и постепенно поднимаюсь от её щиколоток до бёдер, медленно замирая с каждым сантиметром. Чёрные шпильки со шнуровкой вокруг икр, боди, расшитое серебряными камнями, срез волос до плеч… и маска