— Но… мисс, какие у меня будут рекомендации, если вас увидят в таком неподобающем виде! — попыталась Лора зайти с другой стороны.

Эмили тяжело вздохнула, но не поддалась. В корсете и в сорочке все равно было жарко и тяжело ходить, теперь она понимала Кейт Уинслет, которая ненавидела костюмированные мелодрамы.

Эмили взглянула на себя в зеркало: Лора накрутила ей на голове какие-то жуткие кудряшки, которые делали ее похожей на старуху, а с этим бледным платьем она сливалась. Эмили хоть и не обладала вкусом и не знала модных премудростей, как ее сестра, но если и она видела этот ужас, значит, все было совсем плохо.

Поморщившись, Эмили вышла из комнаты и спустилась в столовую, где уже расселись ее новоиспеченные родственники. Пахло свежей выпечкой и сладостями, из открытого окна доносилось пение птиц. И, как и следовало ожидать, ее неполный наряд заметили: мачеха метнула в нее грозный взгляд, а Маргарет презрительно поморщилась.

— Что это… Дорогой, она совсем из ума выжила, — охнула Мария, прикрывая рот рукой и обмахивая себя веером.

Эмили буквально брякнулась на подставленный стул, смахнула рукой яблоко и, по привычке потерев его о бедро, смачно откусила кусок. «Папенька», глядя на это, открывал и закрывал рот, повторяя, как заведенный:

— Эм-Эмма… Эмма, что это…

— Жара, — вздохнула Эмили.

Она могла вести себя и приличней, но не бросить им такой вызов было выше ее сил.

— Это не повод себя так вести… — Мария продолжала картинно вздыхать.

— Немедленно оденься! — Эдвард попытался придать голосу угрожающие нотки.

— Я одета, — пожала плечами Эмили — ей это казалось веселым. — Платье есть, белье есть, что еще нужно?

Эдвард шумно вздохнул и побледнел, как будто в жизни о таких вещах не слышал.

— Ты с каждым днем становишься все глупее и дурнее, — с умным видом выдала Маргарет, положив салфетку себе на колени.

— А ты, я смотрю, становишься каждый день все раскованней и раскованней, — скривилась Эмили, глядя на кузину. — Не боишься, что за спиной будут шлюхой называть?

Мария вскрикнула, почти завалившись на кресло. Эдвард ринулся к ней, а Маргарет вскочила на ноги, ее кожа покрылась красными пятнами от гнева.

— Да как ты… как ты смеешь?! — взвизгнула она.

— Да все видели, как ты своими сиськами терлась об Моргана на качелях, — Эмили широко улыбнулась. — Думаешь, прислуга слепая?

Мария лишилась чувств, и Эдвард с двумя слугами принялись помогать ей прийти в себя. Эмили насмешливо наблюдала за творящимся цирком, а Маргарет предпочла покинуть столовую, громко хлопнув дверью.

— Слив засчитан! — крикнула ей вслед Эмили, щелкнув пальцами. — Обожаю семейные завтраки.

***

Не то чтобы Эмили любила начинать утро со скандала, но тут она не сдержалась. Этим двум кобрам бы в театр: корчить из себя благонравных леди они умели изумительно. Искренне, пожалуй, они реагировали только на Эмили — ненавидели ее всеми фибрами души. Спустить такое на тормозах Эмили не смогла и решила показать им, что она тоже от них не в восторге. Хотя какая-то ее часть жалела о несдержанности. Лучше было бы молчать в тряпочку и прислушиваться, присматриваться… Если она и завтра проснется здесь, то стоило бы стать «своей».

Эдвард, проводив Марию, вернулся через несколько минут с раскрасневшимися щеками и растрепанной шевелюрой. Казалось, его воротник-стойка мешал ему нормально говорить и вообще поворачивать шею.

— Ты переходишь границы, Эмма! — рявкнул он.

Эмили продолжала сидеть, руками отламывая маленькие кусочки еще теплого сдобного хлеба.

— А что, только им можно на меня повышать голос, в чем-то обвинять, врываться в комнату, бить? — медленно спросила она.