- Нет! – брюнетка прижимается щекой к коленям бабушки, сотрясаясь в рыданиях.

- Не грусти, родная. Мне уже сто два года. Я много видела и еще больше страдала, схоронив трех мужей и четверых детей. Поверь, я буду только рада закончить свои дни в это мире. И вдвойне счастлива, если моя жертва поможет тебе, моя деточка. Будь сильной. Сделай все возможное, чтобы Аннушка была счастлива. Запомни, мы поставили замок на ее силы сроком на двадцать пять лет. Если она выйдет замуж и родит ребенка до этого срока, то печать на ней останется до самой смерти. Если хочешь счастья своему ребенку – держи ее подальше от ведьмовства и выдай замуж, хоть за первого встречного, до истечения срока. А теперь ступай, милая, с мамой. Заберете Аннушку через час, а меня похороните здесь, под сухой яблоней. Не бойся, родная, я не уйду на перерождение, останусь тут и буду Хранителем младшей в Роду, продолжая защищать ее. Иди, Аринушка. Время не ждет.

Анастасия, повинуясь кивку матери, помогает подняться плачущей дочери и буквально силой уводит ее из кухни. Старейшина рода грустно смотрит на свою правнучку.

- Ну что, Анюта, продолжим? – лезвие ритуального ножа ярко вспыхивает в свете свечей, а затем гаснет, как и жизнь пожилой женщины.

Старейшина шепчет заговор, прикрыв глаза и устало склонив голову.

А время и правда не ждет. Из лесу летит туча черная воронья. Шевелятся тени, замершие было под крыльцом. Карканье и шипение нарушают тишину ночи, нарастая и нарастая.

- Да будет так и не иначе! Слово мое – закон! – произносит уже почти непослушными губами старейшина рода и устало опускает руки на плечи правнучки.

Глаза пожилой женщины закрываются, и она словно засыпает. А когда из ее рта вырывается последний вздох, тени с яростным шипением разлетаются пеплом, а птицы, как камни, падают мертвыми на крышу и во двор дома. Жертва принята!

2. Глава 1

Двадцать пять лет спустя.

- Так кем вы говорите, работаете? – переспрашиваю сидящего напротив невзрачного очкарика.

- Я служу в городском архиве, дорогая Виолетта, – чванливо отвечает мужчина, елозя по тарелке одно единственное пирожное, самое дешевое в меню этого кафе. – У меня складывается ощущение, что вы меня совсем не слушаете, а ведь…

Его прерывает звонок моего телефона.

- Прошу прощения, это важный звонок, – нагло лгу, глядя прямо в толстые стекла его очков.

- Алло? Да. Да. Какой кошмар! Я сейчас буду. Да. Держитесь.

Спрятав телефон, встаю из-за стола, кладу на меню свою часть счета и говорю очередному провальному эксперименту со свиданием вслепую:

- К сожалению я вынуждена вас покинуть… - хоть убей не помню его имени, - дома случилась неприятность, мне нужно быть там.

- Я вам позвоню, – кричит уже мне в спину очкарик.

- Конечно, – отвечаю, не оборачиваясь, и с облегчением выхожу на улицу.

Тут же раздается очередной телефонный звонок.

- Да?

- Ну что? Выбралась? – с той стороны провода ржет, как лошадь, подруга.

- Чувствую себя так, словно чудом удалось вылезти из болотной жижи, – отвечаю тоже со смехом. – Это просто ужас. Уверено заявляю, что свидание номер 793 вошло в десятку худших, а может даже, в пятерку.

- Та лааадно! – продолжает ржать трубка. – Ты не дала ему шанс. Ровно полчаса! Я позвонила через тридцать минут. Это же вообще ничего.

- Боооже. Полчаса? Я думала, мы с ним сидим там уже часа три, не меньше. Это тридцать минут выкинутых из жизни. Кто мне компенсирует эту невосполнимую утрату? О, знаю! Твоя мама! Которая сказала, цитирую «он очень ответственный и умный мужчина, подарок для такой взбалмошной особы, как ты, Летта».