Правда, все это уже потом выясняется. После того как Владимир Викторович, подойдя к делу со всей старательностью, признает жалобу гражданина на судью обоснованной, о чем и сообщает в результатах служебной проверки. И ждет ту судью… О-о-о, что ее ждет… Эту женщину – ростом один метр и пятьдесят три сантиметра, с двумя высшими образованиями, первое из которых – филологическое, ту самую, которая обматерила гражданина и с силой вытолкала за дверь, – ждет квалификационная коллегия, полностью подвластная Лукину. А там – как карты лягут. Казнить в Терновском областном суде могут по-разному. От дисциплинарного взыскания до лишения полномочий. В зависимости от того, в каких отношениях судья находится с Лукиным. Не перечила ли когда, не буянила, не задавала ли откровенных вопросов на совещаниях, когда «москвичи» приезжали?..

Нужно ежедневник полистать. У Игоря Матвеевича, как у опытного организатора, все ходы записаны. Если не помнишь, что сказал второго июля тысяча девятьсот девяносто девятого года – на конференции, посвященной пятидесятой годовщине Терновского областного суда, – он тебе напомнит. Память тренировать нужно, товарищи…

Затем и проводятся служебные проверки в судах. Потому и проводят их Владимиры Викторовичи. Так что в чем-то все-таки прав Марин. Не стоит мерзавцев среди граждан искать, ибо мерзавец ведает, что творит, а граждане – нет.

«Заместитель Центрального федерального районного суда». Лучшая, пожалуй, табличка в этом суде. Бронзовая. У Струге она – бумажный лист формата А4 с принтерным почерком-курсивом поверх мертвенной белизны. Несерьезный он человек, этот Струге…

Антон коротко постучал и тут же толкнул дверь. Три-четыре секунды ожидания для Марина – все равно не срок.

Здороваться смысла не было – эти двое ограничились кивками головы перед крыльцом.

Ожидая, пока Марин расчешет свои каштановые волосы перед зеркалом, Струге отошел к окну. Вопросов по поводу прибытия не последовало, потому что дураку ясно – если Струге приходит, то не для того, чтобы посмотреть на улицу через стекло хозяина кабинета.

Владимир Викторович прошел за стол и, вытирая с очков уличную пыль, вопросительно уставился на крепкую спину судьи.

– Вы вчера Пермякова арестовали.

Это был не вопрос, поэтому Марин и ответил так, как должен был ответить на утверждение:

– Я помню.

Больше всего заместителя председателя суда коробило то, что Струге обращался, стоя к собеседнику спиной. Но вот, кажется, он решил это исправить…

– За что? – Антон приблизился к коллеге.

– Уж не отчета ли вы от меня требуете?

– Нет, конечно.

Антон прошел к столу и сел на место, обычно занимаемое в процессах Марина адвокатом. С этого момента он, даже не подозревая об этом, наградил себя соответствующей ролью со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Я спрашиваю, потому что Пермяков – друг… одного моего знакомого.

Сказал – и испугался. Впервые в жизни он назвал Сашку другом. Другом для Струге всегда был Пащенко, а, по убеждению судьи, двух друзей быть не может. Товарищей – да. А вот друг – всегда один. Сорвался, сделал акцент на знакомого. Но это – для Марина, а обмануть с такой же легкостью себя не получилось.

– Ну и что? – вяло пожал плечами Марин.

– Ничего… И что ему инкриминируют сотрудники милиции?

– Взятку, Антон Павлович. Что еще можно инкриминировать следователю прокуратуры? Либо злоупотребление служебными полномочиями. У них две беды. Жить сладко хотят все, а получается не у многих. – Усмехнулся. – Недостаток профессионального образования. Так и передайте своему знакомому.