Да и сами дома могли стать рассадниками заразы. Эразм сетовал, что полы в жилищах англичан выстланы камышом, в котором перемешались «отхарканная мокрота, рвота, моча собак и людей, разлитый эль, рыбьи объедки и другие скверности, о которых лучше не упоминать». С каждой переменой погоды выделялись пары отравленного воздуха. Зловонные мутные потоки катились по открытым уличным водостокам прямо в Темзу.

Летом того же года сам Томас Уолси занедужил потливой горячкой, тогда как многие его домочадцы и вовсе погибли. Однако он был крепок и решителен, мог стряхнуть с себя любую болезнь без непоправимого ущерба для своего сильного организма. Выздоровев, Уолси отправился в паломничество в Уолсингем; столкнувшись лицом к лицу со смертью, он поклялся помолиться у святыни местной Богоматери, копии дома в Назарете, где Гавриил явился Деве Марии. После благочестивых размышлений и поста он вновь вернулся к государственным делам.

Весной прошлого года он долго обсуждал с Генрихом и советом неэффективность мер по отправлению правосудия и чудовищность злоупотреблений. Он не был адвокатом и не имел юридической подготовки, однако его ум и уверенность в своих силах легко преодолевали любые сомнения в его способностях. Совместно с королем он решил укрепить процедуры применимого права посредством органа, известного как Звездная палата; в качестве судейской инстанции Королевский совет собирался в зале, потолок которого был усыпан звездами.

Под звездным небом лорд-канцлер мог допрашивать, в частности, сильнейших лиц государства и определять им меру наказания. «Я намерен, – писал он, – обучить их закону Звездной палаты». Он наказывал лордов за содержание слишком многочисленной вооруженной свиты, а рыцарей – за «давление» (принуждение к действию) на своих более бедных арендаторов; он расследовал случаи клятвопреступления и фальшивомонетничества; он регулировал цены и запасы провизии, справедливо полагая, что нехватка продовольствия может спровоцировать бунт. Одной из главных функций палаты было подавление общественных беспорядков или наказание за участие в них. Уолси изучал поведение шерифов. Во время предыдущего правления в Звездной палате слушалось примерно двенадцать дел в год; под руководством Уолси их количество достигло 120 за тот же период.

У Уолси был свой суд, называвшийся Канцлерским. Это был гражданский, а не уголовный суд, занимавшийся урегулированием таких вопросов, как получение наследства и разногласия по контрактам. Истцы могли изложить дело простым языком, а ответчики были обязаны явиться в суд, получив «повестку». Это был эффективный способ рассмотрения апелляций против решений, вынесенных судами общего права. А для кардинала подобный суд служил средством жесткого контроля государственных дел. Каждый день Уолси следовал с процессией в Вестминстер-Холл, перед ним несли два больших серебряных креста вместе с большой печатью и кардинальской шапкой; на нем были одеяния из багряного шелка с пелериной или капюшоном, отороченным собольим мехом. В руке он нес выскобленный и заполненный уксусом апельсин и прижимал его к носу, проходя через толпу ждущих его просителей. «О мои господа и повелители, – кричали прислужники, – расступитесь перед его преосвященством!» Джон Скелтон так описал его поведение в Канцлерском суде: