– Дорога выдалась легка, благодарю хозяина. А вернулся я и впрямь быстро. Йотунхейм нынче не столь гостеприимен для жителей Асгарда, должен признать.

– Когда он был гостеприимен? – буркнул О́дин. – Но довольно слов, Локи. Ты пришёл сюда, значит, искал разговора. Говори.

– Моя мать, – лицо бога огня ничего не выражало, – как я и предупреждал, не пустила меня на порог. Впрочем, ничего иного я и не ожидал и, само собой, явился готовый к подобному. Отец Богов ведает – нет ничего проще, чем выведать всё у девы, чьё сердце томимо желанием…

– Короче, – угрюмо сказал Хрофт. – Неужто в стране великанов стало одной несчастной девицей больше?

– Напротив, – невозмутимо отозвался Локи. – Стало одной довольной женою больше.

– Не стану тебя расспрашивать, – криво ухмыльнулся Отец Дружин.

– Отчего же? Я всего лишь узнал, где живёт тот, кого моя мать ныне пускает на ложе, отправился к нему, наложил сонные чары, принял его облик, и…

– Довольно! – О́дин поднялся. – Не стану отрицать, многих жён и девиц познал я помимо Фригг, но такого…

– Ас воронов, – неприятно рассмеялся бог огня, – сделав первый шаг, уже нельзя останавливаться. Я сделал то, что должен был сделать. Как ты сам частенько говаривал, «Чтобы жил Асгард!»… И я узнал, о ты, направляющий бег Гунгнира, я воистину узнал. Впрочем, первый шаг ты сделал и сам. Как я уже сказал, догадаться было нетрудно. Для этого не требовалось бы даже оставлять свой глаз в залоге у Мимира.

– Зубоскалишь, – не глядя на Локи, бросил хозяин Асгарда. – Да, семь рун, семь врагов, семь добавленных значков. Тебе ведомо больше?

– Ведомо. Ас воронов, гримтурсены смогли разглядеть угрозу раньше нас и в больших подробностях. Хексы, троллквинны, ведьмы – они зрят дальше, чем нам казалось, Отец Богов.

На сей раз Локи говорил «мы» и «нам».

– В схватках с нами им это не слишком помогло, – заметил Старый Хрофт.

– Не слишком, – согласился Локи. – Но на сей раз, боюсь, речь шла о вещах более глубоких, чем просто война. В конце концов, мы по большей части сражались с великанами, не великаншами.

– С ними тоже, хотя ты прав, немного. Ну так что же дальше? Удержи своё красноречие, Локи, и скажи, что тебе открыто!

Бог огня вздохнул. На него это совсем не походило – дерзкий, злой на язык, неунывающий, сейчас он стоял, поникнув головой и не отрывая взгляда от вычерченных на досках руниров.

– Ты прав, Отец Дружин, добавления к рунам означают явившихся к нам неведомых. Из этих семерых, четверо – мужи и трое – жёны, одна из которых ещё совсем юна.

– Но этих знаков всего пять! «Одаль» не изменён совсем, и пустая руна осталась пустой тоже!

– Пятеро из явившихся несут изменения. Одна – рождена защищать. И ещё один… или одна, моя мать не знает, кто именно – воплощает в себе начало и конец.

– Открыты ли Лаувейе их имена? Истинные имена или хотя бы прозвания?

Бог огня покачал головой.

– Открыты. Но она не желала об этом вести речь, несмотря на все мои старания. Но руны, как тебе ведомо, Ас воронов, не копьё и не молот, они не «разят» молниеносно.

– Власть. Добрые вести. Горе или злая судьба. Путь мёртвых. Война. А ещё «наследственная земля» и пустая руна, начало и конец, всеобщность божественности. Как это истолковать, хитроумный?

– Не спрашивай о толковании руниров, когда рядом с тобой – О́дин. Ты резал самые первые из них, ты давал им имена, Ас Вранов, так кому ж, как не тебе, истолковать полученное? Кому, как не тебе, взглянуть на добавленное великанами?

– Бежишь, Локи. Да, огонь стремителен, но помни…

– О, великий Ас, но если ты, могущественный и всезнающий, пожертвовавший ради мудрости собственным глазом, отказываешься изречь слово, что могу сделать я, кто даже не родня тебе по крови?