И я удивился всему этому, а девушки принесли мне еды, и я поел с ними, и они подали вино и собрались вокруг меня. И пятеро из них встали и постлали циновку и расставили вокруг неё много цветов и плодов и закусок и принесли к этому вино, и мы сели пить, и девушки взяли лютню и стали петь под неё, и чаша и блюда заходили между нами. И меня охватила такая радость, что я забыл о заботах жизни земной и воскликнул: «Вот она, настоящая жизнь!»

И я пробыл с ними, пока не пришло время сна, и они сказали мне: «Возьми, кого выберешь из нас, чтобы спать возле тебя». И я взял одну из них, красивую лицом, с насурьмлёнными глазами и чёрными волосами и слегка раскрытыми устами и сходящимися бровями, и она была совершенна по красоте и походила на нежную ветвь или стебель базилика, и ошеломляла и смущала ум, подобно тому, как поэт сказал о ней:

Сравнили мы с веткою её лишь по глупости,
И свойства сравнить её нельзя с газеленком нам.
Откуда возьмёт газель прекрасная стан её,
Откуда напиток тот медовый? Как чуден он!
И очи громадные, в любви смертоносные,
Влюблённых что в плен берут, убитых, измученных?
Люблю я любимую любовью язычества!
Не диво, что любящий ведёт как дитя себя.

И я повторил ей слова сказавшего:

«На красу лишь вашу взирает око моё теперь,
И ничто другое в душе моей не проносится.
Госпожа моя, лишь о страсти к вам ныне думаю,
И влюблённым в вас и скончаюсь я, и воскресну вновь!»

И я проспал с нею ночь, лучше которой не видел, а утром они меня свели в баню и вымыли меня и одели в лучшие одежды и подали нам еду и напитки, и мы поели и попили, и чаши ходили между нами до ночи. А потом и выбрал одну из них, красивую чертами и с нежными боками, как сказал о ней поэт, говоря:

На персях возлюбленной я вижу шкатулки две
С печатью из мускуса – мешают обнять они.
Стрелами очей своих она охраняет их,
И всех, кто враждебен им, стрелою разит она.

И я проспал с нею прекраснейшую ночь до утра, и, говоря кратко, о госпожа моя, я провёл у них в приятнейшей жизни целый год. А в начале следующего года они сказали мне: «О, если бы мы тебя не знали! Если ты нас послушаешь, в этом будет твоё благополучие». И они принялись плакать, а я удивился и спросил их: «Что случилось?» И они ответили: «Мы дочери царей, и мы здесь живём вместе уже много лет. Мы отлучаемся на сорок дней и проводим год за едой, питьём, наслаждениями и удовольствиями, а потом снова отлучаемся. Таков наш обычай, и мы опасаемся, что, когда нас не будет, если ослушаешься нашего приказания. Вот мы отдаём тебе ключи от дворца: в нем сорок сокровищниц; открой тридцать девять дверей, но берегись открыть сороковую дверь, – тогда ты расстанешься с нами». – «Я не открою её, если в этом разлука с вами», – ответил я.

Тогда одна из девушек подошла и обняла меня и заплакала и произнесла:

«Клянусь я, когда бы мы, расставшись, сошлись опять,
Судьбы б улыбнулось нам лицо всегда мрачное.
И если глаза мои могли б посмотреть на вас,
Судьбе извинил бы я грехи её прошлые. –

И произнесла ещё:

Когда подошла она проститься, душа её
В союзе была в тот день со страстью и нежностью.
И горько заплакала она свежим жемчугом,
Моя же слеза коралл, а все – ожерелье ей».

И, увидев, что она плачет, я воскликнул: «Клянусь Аллахом, я ни за что не открою дверь!» – и простился с нею, и они вышли и улетели, и я остался сидеть во дворце один.

Когда же подошёл вечер, я открыл первый покой и вошёл в него и увидал там помещение, подобное раю, и в нем был сад с зеленеющими деревьями и спелыми плодами, и птицы в нем перекликались и воды разливались. И моё сердце возвеселилось, и я стал ходить между деревьями и вдыхать запах цветов и слушать пение птиц, прославлявших Единого, Могучего; и я увидел яблоки всех оттенков, от алеющих до желтоватых, как сказал поэт: