И когда девушки услышали слова носильщика, который им понравились, они засмеялись и сказали: «Кто же будет для нас таким? Мы девушки и боимся доверить тайну тому, кто не сохранит её. Мы читали в каких-то преданиях, что сказал ибн ас-Сумам:

Храни свою тайну, её не вверяй;
Доверивший тайну тем губит её.
Ведь если ты сам свои тайны в груди
Не сможешь вместить, как вместить их другим?
Об этом же сказал, и отлично сказал, Абу-Новас[27]:
«Кто людям поведает тайну свою –
Достоин тот знака позора на лбу».

Услышав эти слова, носильщик воскликнул: «Клянусь вашей жизнью, я человек разумный и достойный доверия, и я читал книги и изучал летописи. Я проявляю хорошее и скрываю скверное, ведь поэт говорит:

Лишь тот может тайну скрыть, кто верен останется,
И тайна сокрытою у лучших лишь будет;
Я тайну в груди храню как в доме с запорами,
К которым потерян ключ, а дверь за печатью».

Услышав столь искусно нанизанные стихи, девушки сказали носильщику: «Ты знаешь, что мы потратили на трапезу много денег; есть ли у тебя что-нибудь, чтобы возместить нам? Мы не позволим тебе сидеть у нас и стать нашим сотрапезником и глядеть на наши светлые и прекрасные лица, пока ты не заплатишь сколько-нибудь денег. Разве не слышал ты пословицу: «Любовь без гроша не стоит и зёрнышка»?» А привратница добавила: «Есть у тебя что-нибудь, о мой любимый, тогда ты сам – что-нибудь, а нет у тебя ничего, – и иди без ничего». – «О сестрицы, – сказала тогда покупавшая, – отстаньте от него. Клянусь Аллахом, он сегодня ничем не погрешил перед нами, и будь тут другой, он не был бы с нами так терпелив. Что с него ни придётся, я заплачу за него». И носильщик обрадовался и поцеловал землю и поблагодарил, и тогда та, что была на ложе, сказала: «Клянусь Аллахом, мы оставим тебя сидеть у нас только с одним условием: чтобы ты не спрашивал о том, что тебя не касается; а станешь болтать лишнее, так будешь бит». – «Я согласен, о госпожа, – отвечал носильщик. – На голове и на глазах! Вот я уже без языка».

И покупавшая встала и, затянув пояс, расставила кружки и процедила вино. Она расположила зелень около кувшина и принесла все, что было нужно, а потом поставила вино и села вместе с сёстрами, а носильщик сел между ними и думал, что он во сне. Потом она взяла флягу с вином и, наполнив первый кубок, выпила его, а за ним второй и третий, а потом наполнила и подала носильщику и произнесла:

«Пей во здравье, радостью наслаждаясь!
Вот напиток, что болезни излечит».

А носильщик взял чашу в руку и поклонился и поблагодарил и произнёс:

«Не должно нам кубок пить иначе, как с верными,
Чей род благородно чист и к предкам возводится.
С ветрами сравню вино: над садом летя, несут
Они благовоние, над трупами – вонь одну. –

И ещё произнёс:

Вино ты бери из рук газели изнеженной,
Что парностью свойств тебе и она подойдёт.

Потом носильщик поцеловал женщинам руки и выпил, и опьянел, и закачался, и сказал:

«Кровь любую запретно пить по закону,
Кроме крови лозы одной винограда.
Напои же, о лань, меня – и отдам я
К богатство, и жизнь мою, и наследство».

После этого женщина наполнила чашу и подала её средней сестре, а та взяла чашу у неё из рук и поблагодарила и выпила, а затем наполнила чашу и подала её той, что лежала на ложе, а после того она налила другую чашу и протянула её носильщику, который поцеловал перед ней землю и поблагодарил и выпил и произнёс слова поэта:

«Дай же, дай, молю Аллахом,
Мне вино ты в чашах полных!
Дай мне чашу его выпить,
Это, право, вода жизни!»

Потом он подошёл к госпоже жилища и сказал: «О госпожа моя, я твой раб, и невольник, и слуга! – и произнёс: