Ведьма рассказала, как сладилось все это дело. Халиф был до крайности поражен и вскричал:

– Слава Аллаху, что мне удалось способствовать превращению этих двух собак!

Он тотчас же приказал позвать к себе своего сына Эль-Эмина и расспросил у него историю его женитьбы, и тот рассказал ему всю правду, царь послал за кадием и свидетелями, и хозяйку того дома, где он был накануне, и двух сестер ее, превращенных из собак, он выдал замуж за нищих, оказавшихся царскими сыновьями, и сделал их чинами своего дворца, снабдив их всем, что нужно, и поместив их у себя во дворце. Женщину, избитую мужем, он возвратил своему сыну, дав ей богатое приданое, и приказал отстроить дом еще лучше, чем он был прежде.

А покупательницу он взял к себе в жены и тотчас же увел к себе в покои, а на следующий день отвел ей отдельное помещение и дал рабынь для ее услуги. Он ей тоже назначил постоянное содержание, a впоследствии выстроил для нее дворец.

Глава четвертая

Начинается в половине восемнадцатой ночи и кончается в половине двадцать четвертой

Сказка о трех яблоках

Однажды ночью, после событий, только что нами описанных, халиф Гарун Эр-Рашид сказал своему визирю Джафару:

– Сегодня ночью отправимся в город и разведаем кое-что о должностных лицах, и тех, против кого мы услышим жалобы, мы сместим.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал Джафар.

Халиф с визирем и с Месруром пошли по городу, по базарным улицам, и вышли на небольшую долину, где увидали старика с сетью и корзиной на голове и посохом в руке. Старик шел медленно и читал следующие стихи:

Мне говорят, что я среди людей
Познаньями сияю, как луна
Нам ночью светит серебристым светом.
«От этих слов вы воздержитесь, – молвил.
На это я, – ведь если бы меня
Кто-либо вздумал заложить советами
Бумагами моими за один прокорм,
Охотника бы не нашлось, наверно.
Жизнь бедняка полна забот тяжелых.
Себе он летом добывает пищу,
Зимой же греется вблизи жаровни[90],
Набитой раскаленными углями.
Собаки с лаем следуют за ним,
Куда бы ни пошел он, и толпа
Нахальников, ругающих его,
И он прогнать их от себя бессилен.
Но если б с жалобой он обратился
К суду и доказал бы оскорбленье,
Что нанесли ему нахалы эти,
Судьи ему бы в иске отказали.
Да, при подобной безотрадной жизни
Один приют открыт для бедняка,
Где он найдет покой себе, – кладбище.

Услыхав эти стихи, халиф сказал Джафару:

– Понаблюдай за этим бедняком и прими в соображение его стихи, так как они обозначают нужду.

Затем, подойдя к старику, он прибавил:

– Что это ты делаешь, шейх?

– Я рыбак, господин мой, – отвечал старик, – и у меня на шее большая семья. Из дому я ушел в полдень и работал до сих пор, но Аллах не подал мне ничего для продовольствия семьи, и потому я возненавидел себя и пожелал себе смерти.

– Не хочешь ли вернуться с нами к реке и, став на берег Тигра, забросить сеть на мое счастье? Если ты исполнишь мое желание, то я возьму у тебя твой улов за сто червонцев.

Рыбак обрадовался, услыхав это, и сказал:

– Можешь распоряжаться моей головой. Я вернусь с тобой.

Таким образом, он вернулся к реке и забросил свою сеть, и, подождав, пока она опустилась вниз, он потянул за веревки и, вытащив сеть, увидел, что в ней сундук, замкнутый и тяжелый. Халиф, увидав его и попробовав, какой он тяжелый, дал сто червонцев рыбаку, отправившемуся домой. А Месрур с помощью Джафара поднял сундук и понес его в сопровождении халифа во дворец, где они зажгли свечи и поставили сундук перед халифом. Джафар и Месрур, сломав замок, открыли его и нашли в нем корзину из пальмовых листьев, перевязанную красной веревкой, и, перерезав веревку, нашли там кусок ковра, и, подняв ковер, они увидали изар, а сняв изар, нашли там женщину, белую, как серебро, и изрезанную на куски.