, видеть своими глазами то место, откуда начался Великий пожар[6], и поражаться красоте зданий, спроектированных Реном, архитектором, построившим собор Св. Павла. Эти шедевры перемежались современными конструкциями, которые производили огромное впечатление, такими, например, как Корнишон[7], который всегда напоминал Бриз массивную сигару, так дерзко вздымающуюся из земли и пропарывающую горизонт, что ее было видно даже из окна ее спальни в доме, расположенном высоко на холмах Кристал Пэлас[8]. Иногда в ясный день она поднималась на лифте до верхнего этажа небоскреба, где располагалась штаб-квартира Себа, откуда могла смотреть в направлении дома, который так много значил для нее. Ее успокаивала возможность смотреть на холмы Кристал Пэлас и думать о матери, которая сейчас сидит и читает в замечательной старой оранжерее, которая была восстановлена благодаря предыдущему жульничеству Бриз. Ее сестра выращивала там орхидеи, прекрасные в своей симметрии. Ее мать заслужила этот комфорт, особенно после того, как одна воспитала двух девочек, защищая их от последствий опрометчивой азартной игры их отца.

Бриз смухлевала уже в дюжине мест, тщательно отбирая временную работу, перехватывая тысячу здесь, тысячу пятьсот там. Доила фирмы она достаточно аккуратно, и ее никогда не обнаруживали. Каждый раз ей удавалось найти деньги, чтобы восстановить крышу или починить подъемное окно. Мать и сестра были ей благодарны и восхищались ею. Внезапно она ощутила болезненный приступ вины, но отогнала его. Она была единственной кормилицей в доме, который пострадал от страшного пренебрежения ее отца. Крала она только тогда, когда в этом возникала жесткая необходимость, чтобы избежать разрушения их домашнего очага, и всегда ей удавалось выйти сухой из воды. Но теперь, с Себом, она чувствовала, что ловушка захлопнулась. На нее нахлынуло негодование, но при этом она также ощутила что-то вроде уважения. Мало того, что он очень хорошо знал все дела своей компании, но и сумел создать для нее столь хитроумную ловушку. Они оба были находчивы и стоили друг друга, и она уважала его, как хитрая лиса, восхищающаяся тактикой лисы-конкурентки, так что допускала скрытое восхищение человеком, который сумел заманить ее в ловушку.

Бриз шла по улице, двигаясь в сторону Ямайкского винного дома в переулке Св. Михаила, построенного в 1652 году. Она любила это место с переборками из красного дерева, разделяющими зал на маленькие кабинеты, где она могла посидеть, не видимая никем, и выпить кофе. Во время ланча это было равносильно самоубийству, но позже можно было спокойно поужинать в отдельной кабинке. Она заказала свой кофе и, когда ждала его у барной стойки, заметила, как Ричард Уотерс, помощник Себа, прошмыгнул в одну из кабинок, осматриваясь вокруг, как крыса, до смерти боящаяся кошки. Ричард ей никогда не нравился. Он старался во всем походить на Себа и ловить каждое сказанное им слово – как нищий, который пытается урвать хотя бы корку со стола короля.

Он подлизывался и юлил, выстраивая себе путь наверх по карьерной лестнице, и до нее доходили слухи о том, как он расправлялся со всеми, кто попадался ему на этом пути. Она не считала это правильным, потому что вы можете столкнуться с этими же людьми, когда полетите вниз. Себастьян Дарк был умен и быстр, но он не мог уследить за каждым сотрудником компании, и Бриз подозревала, что душа Ричарда, которую он старательно скрывал от посторонних глаз, была черна, как ночь.

Когда краем глаза она заметила округлую фигуру мистера Ванхоффера, совсем недавно побежденного Себастьяном Дарком, у нее внезапно возникло острое желание знать, о чем будут сговариваться Ричард Уотерс и мистер Ванхоффер в темноте ресторанной кабинки. Она взяла свой кофе и тихо проскользнула в соседнюю.