– Помнишь, когда ты, будучи еще ребенком, попросила ее снять очки?

Все, что угодно, я готова была услышать, но только не это. У меня мороз пробежал по коже: это означало только одно: покойница действительно находилась в комнате и каким-то образом общалась с этим мужчиной. Или нет? Все же я продолжала сомневаться. А что, если Лидия Федоровна все рассказывала ему, каждую мелочь из нашей жизни? А сейчас он пришел ко мне и пытается обмануть? Но зачем?

В общем, я надеялась, что скоро все разрешится: этот тип отдаст мне конверт и уберется отсюда. Я желала остаться наедине, оплакать близкого мне человека… И побыстрее прочесть письмо от Лидии Федоровны.

Но мужчина не спешил уходить. Он еще раз улыбнулся, тронул меня за локоть.

– Кристина, расслабься, все будет хорошо.

Но я знала, что хорошо уже не будет. Я прощалась со своим уютным миром, который любила всем сердцем и который сейчас летел в тартарары.

Я закрыла дверь магазина на ключ, тяжело вздохнула и пригласила странного гостя пройти на кухню. Кот спрыгнул с прилавка и последовал за нами.

Вскоре аромат кофе поплыл по кухне. Мужчина достал из холодильника свежий пирог с малиной.

– Вот видишь! Разве я мог знать про пирог? Покойница сообщила, что это ты очень любишь ее пироги с малиной и кофе. Я сейчас приготовлю его сам, но по ее рецепту, – он подмигнул мне.

Я почувствовала, как мой рот набухает слюной. В последний раз я ела такой пирог два месяца назад. Перед моим отъездом в Москву Лидия Федоровна пекла его для меня. На глаза набежали слезы…

Я не просто любила Лидию Федоровну, я ее обожала. Временами меня охватывало чувство, что мы с ней обладаем знаниями, скрытыми от других людей. Только в ее голове эти знания разложены по полочкам, и она успешно пользуется ими, у меня в голове царил постоянный хаос.

Часто Лидия Федоровна спрашивала, какие книги мы проходим по литературе. Я подробно рассказывала. Она внимательно слушала, потом восклицала: «Это же совсем неправильно! Детям надо давать другую литературу!»

Спрашивала меня, что говорят нам учителя о религии, об этике и морали. Я подробно пересказывала ей слова учителей и видела, как сильно она огорчалась. Теперь я понимала, чего хотела от меня Лидия Федоровна: она предлагала мне подвергать сомнению все, что я слышала в школе.

– Пойми, моя девочка, историю писали люди и часто врали при этом. Чтобы видеть мир в ином свете, ты должна мыслить по-другому.

Она протягивала мне очередную книгу по эзотерике. Я брала ее, но, едва открыв, тут же закрывала, о чем сейчас очень жалею.

Общаясь с Лидией Федоровной, я чувствовала, что мои познания множатся, и я способна смотреть на мир ее глазами. Казалось, она знает истину и вот-вот откроет ее мне. Но старушка хотела, чтобы я познавала этот мир из книг, а не из ее уст.

Любимой книгой Лидии Федоровны была Библия. Она часто перечитывала ее, потом брала лист бумаги, загадочно улыбалась и тщательно выписывала на листок понравившиеся отрывки.

Потом восклицала:

– Кристина, ты никогда не должна критиковать себя! Слышишь?! Никогда и ни за что! Все беды у людей от этого!

Я выслушивала ее, не всегда соглашалась, пытаясь оспорить то, о чем она мне говорила.

– В школе учителя только и делают, что критикуют учеников, родители дома тоже это делают, – утверждала я.

– Они не ведают, что творят. Из учеников вырастет поколение жертв. Но, видимо, системе выгодно это: легче управлять людьми. Ты не должна быть такой. Мы живые люди и, конечно, иногда совершаем неблаговидные поступки. Если это произошло, постарайся простить себя и больше так не делай.