Но именно Тихий – последний человек, которого мне сейчас хочется видеть. Мысленно страдальчески стону, в красках представляя, как Яр начнет тренироваться в своем дебильном остроумии, спрашивая у меня про Богдана, обжимающегося где-то в зоне СПА с белобрысой. А он обязательно начнет!

О, Тихий не упустит такой шикарный шанс поглумиться над скоростью, с которой мой бывший утешился с другой… Козел…И Яр, и Богдан – оба…

Размышляя так, я в итоге не стучу, а аккуратно толкаю пальцем дверь, чтобы открылась пошире, и украдкой заглядываю внутрь.

Мне всего лишь надо проверить, это был Лидин смех или я ее с кем-то перепутала.

Стараюсь быть максимально бесшумной, но только первую секунду, пока мой взгляд не натыкается на сладкую парочку, застывшую в страстном поцелуе.

Мои глаза широко распахиваются от шока, рука машинально толкает дверь до конца, а рот округляется в идеальное "О", чтобы затем громко выдать.

– О-о-оу!

И я имею полное право на такую реакцию, потому Яр Тихий целуется не просто с девчонкой, а с Любой Малевич, неразделённой любовью своего лучшего друга Макса Колобова.

Макс, если узнает, его убьет!

Я в этом абсолютно уверена! И Яр, заметивший меня и резко оттолкнувший Малевич в сторону, явно думает так же. Я вижу это в его черных, прожигающих меня насквозь глазах.

– Какого хрена?! – покачнувшись, взвизгивает Люба Малевич, на глазах превращаясь в пунцовый помидор. Она нервно проводит пальцами по светлым волосам и одергивает подол опасно короткого платья, – Стучать не учили?! – сверлит меня враждебным взглядом, в котором в термоядерном коктейле смешались испуг, вызов и самодовольство.

Так смотрит, будто я должна завидовать, что Яр засунул ей в рот свой язык… Пф-ф-ф!

Мне становится смешно. И немножко противно.

Я конечно всегда знала, что Лидин брат – мудак, но не догадывалась, что настолько. Пытаться тайком облапать больную любовь своего друга – это бесспорно сильный поступок!

Впрочем, мне плевать и пора домой.

– Все, ушла! Грешите дальше, – я вскидываю руки вверх, будто сдаюсь, и разворачиваюсь на пятках, захлопывая за собой дверь.

Но смыться не получается…

– Стой! – рыкает Яр мне в спину. Так грозно, что я лишь прибавляю шаг, – Кудрявая!

Грохот распахнутой двери, быстрые тяжелые шаги позади…

– Отстань! – бросаю, не оборачиваясь.

– Анжелика! – раздается злой окрик у самого моего уха. Мужские пальцы до будущих синяков впиваются в мой локоть, а затем бесцеремонно дёргают на себя, – Поговорим, – цедит Тихий, рывком заталкивая меня комнату Лиды.

От возмущения я захлебываюсь воздухом. В спальне подруги темно, но наши с Яром глаза, встретившись, бешено сверкают так, что, кажется, подсвечивают лица.

– С чего ты взял, что имеешь право меня хватать? Пусти! – шиплю я, дергая на себя локоть в попытке освободиться.

Вместо этого Яр делает шаг в мою сторону и практически впечатывается торсом в мою грудь. Кожу лица опаляет его горячим дыханием и мне приходится задрать голову вверх, чтобы не разорвать зрительный контакт. Судорожно сглатываю…

Он… Вдруг слишком близко.

И мои колени слабеют под воздействием тревожной теплой волны, прокатившейся по телу. У Тихого тяжелая, плотная энергетика, очень мужская – невозможно не реагировать. И это еще один повод держаться подальше от него, напоминаю себе.

– Пусти, – повторяю полушепотом, с трудом выдерживая его горящий, до наглости прямой взгляд.

Пальцы Яра на миг впиваются в мою кожу крепче, а затем он все-таки отпускает. Тут же делаю от него шаг назад, потирая локоть. Там словно ожог. Яр косится на мою руку, подмечая этот жест. По впалым щекам перекатываются желваки, и он снова смотрит на меня в упор исподлобья, пряча свои ладони в карманах джинсов.